Они были цветовым взрывом в практически белоснежной комнате, и это не преувеличение. От безупречного ковра, стен, мебели, тяжелых занавесок и до люстр, все было цвета снега, и таким же холодным. Несколько золотых акцентов были разбросаны в разных местах, но никакого ощущения домашней обстановки. Я не удивлюсь тому, что они оборачивали все в пленку между приездами гостей.

Мы с Диланом приехали в Чикаго прошлым вечером, но вместо того, чтобы остаться в особняке моих родителей, я заказал для нас номер в отеле в центре города, который гордился своим захватывающим видом на город. Он никогда раньше не был в «Городе Ветров», и холод и порывы ветра, которые мы терпели, пока я показывал ему город, полностью оправдали его прозвище.

Когда Дилан обогнул диван и занял место в пустом кресле между двух диванов, я направился, как примерный сын, на кухню. Несколько минут спустя я вернулся с Кларой и подносом полным шампанского. Она не разрешила мне прикоснуться к нему, не говоря уже о том, чтобы расставить, так что я занял кресло напротив Дилана и сдержал ухмылку, когда наблюдал за тем, как Дилан взял фужер с шампанским с подноса. Он ненавидел подобную фигню, и такое ощущение, что его родители тоже, но они без колебаний взяли то, что им предлагали.

– Тост? – предложил отец, когда они разобрали свои напитки.

– Да, конечно, – ответила Солнышко.

Зигги поднял свой бокал и кивнул, а затем перевел свой взгляд с меня на Дилана.

– Тост, – согласился он, и я заметил, что мой отец открыл рот, чтобы начать, но Зигги продолжил. – Пусть ваши корни будут вечно связаны, ваши стволы крепкими и сильными, ваша любовь такой же нежной, как летняя роза, ваша страсть такая же острая, как хабанеро… – затем он подмигнул Дилану. – …и ваши члены такими же длинными и твердыми, как большой огурец.

Моя мать подавилась и закашлялась, глоток ее шампанского вернулся обратно, приземлившись на ее юбку, а мой отец быстро поднял салфетку со стеклянного кофейного столика перед ними и вручил ей, а затем сильно хлопнул несколько раз по ее спине. После того как она вытерла свой подбородок, она отмахнулась от него.

– Это была…эм…замечательная речь, – сказал мой отец, и я опустошил свой бокал, а Прескоты культурно отпили свое шампанское, прежде чем поставить обратно на столик, чтобы больше никогда не прикоснуться к нему.

– Спасибо. Разводите сад? – спросил Зигги, вытягивая свою руку вдоль спинки дивана за Солнышком. – Я думаю, весь смысл жизни заключается в том, чтобы ковыряться в земле.

Мой отец выгнул бровь.

– Разве?

– Конечно. Единение с матушкой природой настолько мощное… как от наркотика, понимаешь?

– Ох, нет, совсем нет, – он неуютно поерзал на диване и бросил взгляд на мою мать, которая взяла все на себя.

– Итак…Солнышко, да? Полагаю, это только прозвище, – сказала она.

– Ох, нет, это имя мне дали при рождении. Солнышко Мускатная Дыня Атватер. Ну, сейчас, Прескот, – произнесла Солнышко, положив свою ладонь на бедро Зигги, и улыбнулась ему.

– Вы сказали «Мускатная Дыня»? – перепросил мой отец.

Солнышко гордо кивнула.

– Ее очень любила моя мама, пока ходила беременная мной. Она клала ее во все. Я слышала, что она делала даже лазанью с мускатной дыней.

Мы с Диланом посмеялись вместе с ней, а губа моей матери изогнулась от отвращения, но когда я перехватил ее взгляд, она быстро расслабила выражение своего лица.

– Понятно, – ответила она, снова потянувшись за шампанским. – Полагаю, это деликатес во Флориде.

– О, нет, – Солнышко покачала головой. – Лишь желания беременной женщины. Ну, вы же понимаете, что это такое. С Ленноном я ела брюссельскую капусту со всем. А вы? Вам хотелось чего–то странного, пока вы носили Эйса?

– Да. Шампанского, – она подняла свой фужер и допила остатки жидкости, а глаза Солнышка увеличились.

Неловкая тишина затопила комнату, и я посмотрел через кофейный столик на Дилана, и когда поймал его взгляд, тончайшая улыбка приподняла один уголок его губ. Ему это нравилось. Но я больше не мог молчать, так что, когда никто не заполнил пустоту, я взял это на себя.

Повернувшись лицом к Прескотам, я сказал:

– Еще раз спасибо, что приехали. Я знаю, что и мои родители скажут то же самое, – мы ценим то, что вы пролетели пол страны и приехали сюда.

– Мы с радостью сделали это, – ответила Солнышко, а затем посмотрела на моих родителей. – Мы с нетерпением ждали встречи с ними уже долгое время.

Мой отец прочистил горло.

– И Чикаго именно такой, как вы ожидали?

– Ну, мы точно не ожидали такого холода, – ответил со смешком Зигги, кивая на летний наряд Солнышка. – Но здесь не так плохо. Не уверен, что смог бы снова жить в большом городе, поскольку в них не достаточно свободной земли для разведения сада, но у вас здесь очень милое местечко.