– «Спермопоедатель», дамы и господа. Хороша до последней капли.

– Так во сколько они будут здесь?

Камера приблизилась к Пейдж и Куинн, которые стояли у бара, обхватывая свои последние алкогольные миксы.

– Минут через пятнадцать примерно, – ответила Куинн, бросив взгляд на свой телефон.

– И ты уверена, что они поняли, что у нас всесторонние предпочтения на вечеринке, да?

– Я же говорила, что знаю парочку ребят, да?

– Да, но…

– Черт возьми, ты контролируешь, – сказала Куинн, а затем отпила от своего напитка. – Доусону нравится такое, да?

– Еще не слышала, чтобы он жаловался.

– Почему? Обычно он с кляпом во рту?

– Кто обычно…Ох… – сказал Доусон, пристраиваясь к боку Пейдж, чтобы обнять руками ее талию. – Иногда, когда мне повезет.

Пейдж откинула голову назад и рассмеялась, но по отсутствию отрицания было трудно решить, сказал ли Доусон правду или нет?

– Меня ничего не удивляет, когда дело касается вас двоих, – сказала Куинн. – Но должна признать, что здесь есть несколько человек, кто охренеть как шокировал меня.

Когда все трое повернули лица к танцполу, камера сместилась, чтобы захватить направление, куда они все смотрели, и там, прямо в центре двора, тряс своей задницей Джордан. Его бедра вращались, а тело мерцало, как и его розовая футболка, но видимо не это шокировало троих за стойкой бара, наблюдающих за зажигалкой, главенствующим на танцполе. Это был «Серебряный Лис», Брентли, который неплохо справлялся и с Джорданом и с Финном. К переду профессора приклеился Финн, который всем телом втирался в него, а Джордан подбадривающе кричал.

Это был невероятный вид, но после нескольких шотов Финн умудрился вытащить своего мужчину из раковины, чтобы порвать танцпол, и очевидно, что эта группа тусовалась, как у себя дома в Бухте Сансет.

Камера метнулась к недостающему человеку этого конкретного веселья, Дереку, который стоял рядом с Диланом. Они оба обнимали бутылки с пивом и смеялись над чем–то, когда кадр заполнили их лица, и камера приблизилась, чтобы подслушать их разговор.

– Чувак, эти выходные круче долбанного мира, – сказал Дерек.

Дилан широко улыбнулся своему другу и сделал большой глоток своего пива.

– Знаю. Клянусь, иногда я не могу поверить, что это моя жизнь.

– Поверь, Прескот, потому что ты собираешься выйти за него.

Дилан рассмеялся и оглянулся через свое плечо, поэтому камера последовала за линией его взгляда и остановилась на Эйсе, который стоял вместе с Логаном и Тейтом, а затем снова сфокусировалась на Дилане.

– Знаю. Мне нехерово повезло, да?

– Не знаю насчет повезло. Но ты нехеровый сам. Я замечаю красоту.

– Означает ли это, что я прощен? – спросил Дилан.

– Ни хрена подобного. И даже на минуту не задумывайся, что я забуду о подобном дерьме.

– Я ничего другого и не ожидал, – сказал Дилан, а затем хлопнул Дерека по плечу. – Думаю, тебе стоит пойти и выгнать своего мужчину оттуда. Они только что начали петь Бритни, а мы все знаем, как он на нее реагирует.

– Боже. Даже, блять, не напоминай мне, – проворчал Дерек, а затем его взгляд нашел Джордана, который находился в процессе снятия футболки. Он направился в сторону танцующего мужчины, и камера последовала за ним. – Господи… – все, что было слышно, потому что Джордан бросил свою футболку на лицо Дерека, заглушая его возмущение.

– Чувак, у тебя есть зажигалка? – спросил Леннон у Тейта, поднимая самокрутку.

– Эмм, – произнес Тейт, поворачиваясь к брату Дилана. Камера остановилась на них двоих посреди какого–то неловкого разговора, пока Тейт не выдавил улыбку и не сказал. – Ты же знаешь, что это публичное место, да?

Леннон смахнул свои волосы с лица, и его красные глаза дали ясно понять, что это не первый «косяк», который он выкурил за сегодня.

– Ну, эм…мы же не в Америке. И это законно, типа, в трех штатах, так ведь?