– Я планирую привязать вас к кровати голым, мистер Локк–Прескот. Прямо как и говорил.

Дилан Локк–Прескот – самый сексуальный мужчина, которого я встречал в жизни. И хотя я всегда знал, что это правда, это никогда не было очевиднее, чем прямо сейчас, пока он стоял передо мной обнаженным и связывал поясами наших халатов мои запястья.

– И ты хочешь, чтобы я просто лег на спину и…

Дилан потянул за оба пояса, направляя меня к огромной кровати с балдахином.

– И позволил мне делать все, что я захочу.

Не видя в этом никакой проблемы, я последовал за ним, когда он забрался на кровать, и как только я устроился в ее центре, Дилан быстро оседлал мою талию и сказал:

– Руки за голову, красавчик.

Я ухмыльнулся его властному тону, но поднял руки за голову, как он и потребовал. Я был вознагражден за свою покорность, когда Дилан наклонился, взял концы слева и обернул их вокруг железного столбика кровати. Его эрекция прижалась к моему прессу, а сосок оказался прямо напротив моего рта, и пока он был занят связыванием меня, я не смог остановить себя и мазнул языком по плоской поверхности. Дилан дернулся, сел обратно и злобно на меня уставился.

– Не–не–не…ничего подобного. Пока я не разрешу.

– Мне жаль, – сказал я, пытаясь изобразить самую раскаявшуюся мину, но мои губы подрагивали, выдавая меня.

– Не думаю, что это так, – произнес Дилан и наклонился вниз, чтобы его губы оказались на расстоянии вдоха от моих. – Но будет…

– Угрозы?

Этот сексуальный соблазнитель провел языком по моей нижней губе, и когда мои бедра автоматически подскочили вверх, он усмехнулся.

– Обещания. Чертовски пошлые обещания.

Я сглотнул и зажмурился.

– А сейчас, веди себя прилично, пока я привязываю вторую руку, – сказал он.

В этом не было проблемы, потому что я буду охотно лежать здесь так долго, сколько ему потребуется, чтобы воплотить все до единого свои грязно–пошлые обещания.

Когда он закончил, то опустился к моей груди и коварно ухмыльнулся. Он погладил свой член, который завис над моими ключицами, указывая на мой рот.

– Я хочу, чтобы ты отсосал мне, – сказал он, кружа большим пальцем по головке члена.

– Такой властный засранец сегодня. Где твои манеры?

– Ой, прости. То есть я хочу, чтобы ты отсосал мне сейчас же, – затем он подразнил мою нижнюю губу своим кончиком, распределяя выделившуюся смазку. – Пожалуйста.

Я облизал свои губы, застонав от его солоноватого вкуса, желая больше, и он угодил мне, толкнувшись головкой своей эрекции прямо в меня еще раз. Твою мать, я обожал, когда он становился таким требовательным, вовсе не стесняясь просить того, чего хотел. Когда его член скользнул в мой рот, я жадно втянул его, забирая глубже. Я инстинктивно потянулся к нему, чтобы покрутить основание его члена и удержать ближе, пока он трахал мой рот, но он крепко привязал мои запястья к каркасу, так что все, что я мог – отдать ему полную власть.

Я хотел поглотить его, но Дилан намеревался дразнить. Он держал свой член за основание, наполовину проскальзывая в мой рот, отстраняясь обратно и повторяя свои движения. Я застонал вокруг него, требуя большего, и он усмехнулся, прежде чем полностью отстраниться.

А потом он склонился надо мной, его руки уперлись по бокам моей головы, его рот находился так близко, что касался моего.

– Ты кажешься расстроенным, – сказал он и поцеловал меня раз, два, а затем прикусил мою нижнюю губу. – Скажи, чего ты хочешь. Я хочу услышать, как ты скажешь это.

– Проклятье, Дилан, – выдохнул я, ерзая под ним, желая большего от мужчины, намеревающегося абсолютно точно довести меня до безумия.

– Неправильный ответ, – сказал он, отодвигая свой член дальше от моего рта, и я забился со связанными запястьями.

– Если ты не дашь мне отсосать себе, чтобы побыстрее трахнуть меня, я…

Мне даже не пришлось заканчивать свою угрозу. Дилан снова толкнулся членом между моих губ, и на этот раз я взял его до самого горла, наслаждаясь заполненностью. Он отпустил себя и взялся обеими руками за изголовье кровати, вставая коленями по обе стороны от моей головы для лучшего контроля.

– Ох, блять, Эйс, – произнес он, запрокинув назад голову. – Охрененное ощущение.

Я продолжил его обрабатывать, щелкая языком по головке, когда он выходил, глубоко принимая его, когда он толкался обратно.

Боже, я обожал его вкус. Ощущения его на мне и во мне. Зная, что я тот, кто может отдать и принять все его удовольствие. Как наркотик – наивысший кайф, и единственный, которого я жаждал и которого мне, похоже, никогда не будет достаточно.

Бедра Дилана начали трястись, а движения стали рваными, когда он произнес.