Привязанности. Они все портят.

Но когда он наблюдал за Софи, — она стояла и тихо наслаждалась рассветом — он напоминал себе, как привязанности делают жизнь возвышенной. Хотел бы он извлечь только хорошее и научиться справляться с плохим. Преисполнившись решимости наслаждаться каждой привязанностью в полной мере, и понимая, какие муки могут быть ему уготованы, он осознал, что скорее пройдет миллиард лет, прежде чем он захочет отказаться от привязанностей.

Его возлюбленная Софи совершенно не осознает силу, которой обладает. Она одним своим вздохом может разорвать его душу на куски. И это совершенно не буддизм.

Он не хотел бы ничего менять.

Глава 23

Бесполезные стероиды, которые должны были бороться с плевритом Эвелин, не помогали. Резкая боль в груди, затрудненное дыхание стали невыносимыми. Она ненавидела звонить матери, чтобы та отвезла ее в больницу, и почти расплакалась от отчаяния, но отказывалась спрашивать о Кристиане.

— Конечно же, я приеду, — сказала Эбби. — Но где же Кристиан?

Эбби все еще не было известно о предательстве Кристиана. Эви хотела, чтобы так все и оставалось, но не была уверена, как долго у нее получится держать это в тайне.

— Его сейчас нет. Я сказала ему, чтобы он встретил нас там. — Об остальном она позаботится после. Может быть, к тому времени она успеет сочинить правдоподобную историю.

 Хотя Кристиан пришел домой после того, как ненадолго останавливался в отеле, они мало пересекались. Они находились в «режиме ожидания». Эви было нужно время, чтобы решить, как она хочет поступить, а Кристиан не попадался на глаза, он или отсиживался в комнате со своей работой, или проводил время с матерью.

Признался ли он ей? Мама Кристиана всегда была добра к Эви и относилась к ней, как к дочери. Однако Кристиан всегда был и будет ее единственным и неповторимым идеальным ребенком. Ее зацикленность на нем только усилилась, когда отец Кристиана после развода вернулся обратно на восток.

Как только Эви устроилась в больничной палате, Эбби поставила несколько подушек под спину Эви, чтобы ей стало легче дышать.

— Милая, я позвонила Кристиану, пока они проводили осмотр. — Чтобы узнать, почему он еще не здесь. Я не знаю, что происходит, но разве вы не помирились после праздников?

«Черт побери!». Эви закрыла лицо и покачала головой.

— Все будет хорошо. У нас сейчас сложный период.

—Я еще и Софи позвонила, чтобы она знала, что ты здесь. А Кристиан уже едет.

Эви застонала.

— Мам, лучше бы ты этого не делала. Не хочу, чтобы он был здесь.

— Ты в больнице! Серьезно, считаешь, он не заметит, что тебя нет дома? — Эбби перестала суетиться с одеялами. — Или вы разъехались?

— Мы не разъехались, но ему нет необходимости быть здесь. Сколько раз мне уже это делали? Они выпустят жидкость, и я позвоню ему позже.

Эбби сложила руки.

— Дорогая, ты в своем уме? Да, такое тебе делали раньше, но есть серьезные риски, и твой муж должен быть здесь.

Эви скорчилась, держась за грудь, когда еще один невидимый клинок пронзил ее внутренности. Эбби мягко погладила ее по спине.

— Мне жаль, что ты проходишь через все это. Просто подожди. Они сделают так, чтобы тебе стало лучше.

Эви кивнула, делая короткие вдохи, но подняла взгляд, когда почувствовала присутствие посетителя. Кристиан стоял в проходе, и что-то шевельнулось у нее в груди. Боже, ну почему она должна это чувствовать? Сможет она хоть когда-нибудь забыть парня, в которого влюбилась?

Эбби извинилась и, выходя из палаты, нежно похлопала Кристиана по руке. Кристиан не двигался с места, застыв в проходе. Эви ненадолго встретилась с ним взглядом, прежде чем отвести его к пальцам ног, где те немного возвышались под одеялом.

— Черт бы тебя побрал, — прошептала она. Осознав, что все еще держалась за грудь, она уронила руку на колени.

Краем глаза Эви могла видеть, что он замешкался на входе, ожидая от нее своего рода разрешения. Когда она такого разрешения не дала, он медленно и осторожно вошел в палату и сел на стул рядом с ней. Он смотрел в пол, когда взял ее руку двумя своими. Эви не оттолкнула его, но и не признавала его присутствия. Она чувствовала, как его взгляд остановился на ней, умоляя, и отрывисто вздохнула, когда еще одна пуля прошла сквозь ее грудь. Кристиан сжал ее руку, почти болезненно, и опустил голову ей на колени. Его спина и плечи были напряженными, не гнущимися от эмоций.

Эви не хотела сочувствовать ему. Но сочувствовала. Не хотела продолжать любить его. Но любила. Всегда будет любить, и она об этом знала.

Она была бессильна, на долю секунды ее рука сжала его. Ее ответ, хоть и краткий, не остался незамеченным. Он прижал ее пальцы к своим губам.

Вошел доктор, толкая перед собой тележку. У Эви пересохло во рту от вида шприцов и катетеров с маленькими отверстиями, которые будут использовать, чтобы выкачать жидкость из пространства вокруг ее легких. Кристиан сел прямо.