– Во-первых, ты сожалеешь о вторжении в мою личную жизнь в течение многих лет, даже задолго до того, как я узнала о твоём существовании. Во-вторых, ты сожалеешь о моём похищении, изоляции, контроле надо мной и манипулировании. В-третьих, ты сожалеешь о том, что лгал мне, притворяясь, будто заботишься обо мне, и о том, что женился на мне. В-четвёртых, послушай меня внимательно, Тони, это самое основное… ты сожалеешь, что сфабриковал против меня дело о покушении на убийство, которое привело к тюремному заключению в федеральном исправительном учреждении.

Клэр села обратно в кресло и снова скрестила руки на груди. Это была самая прямолинейная речь, которую она когда-либо позволяла себе с ним, и та казалась своего рода освобождением. К сожалению, гонимая по её венам обида не позволяла ей насладиться приобретённой независимостью.

Она ожидала, что её слова вызовут злость, в конце концов, она уже испытывала его гнев. Несмотря на это, она беспечно, бесцеремонно и настойчиво продолжила:

– Я предпочла бы слова, но ты можешь назвать цифру от одного до четырех, если так тебе будет легче.

Он наклонился вперёд. Она с опаской посмотрела ему в лицо. Её тело дрожало. Причина могла крыться в злости, которую она только что выпустила, или его ожидаемой реакции. Потом она вгляделась в выражение его лица, и дрожь без предупреждения прошла. Его глаза были нежными, цвета тающего шоколада – даже печальными, переполненными сожаления. Он взял её за руку и мягко потянул на себя. Клэр неспешно расслабила руку, позволив ей устроиться в его большой ладони. Он нежно сомкнул пальцы и накрыл её маленькую ладонь.

– Я глубоко сожалею о первом и четвёртом пунктах.
– Он погладил пальцем тыльную сторону ее ладони. – В четвертом пункте я предоставлял тебе альтернативу.
– Клэр шумно выдохнула, а Тони продолжил: - Вторым пунктом я не горжусь, но третьего бы не случилось без второго. – Тон его голоса стал глубоким и неторопливым.
– Я не сожалею и никогда не буду сожалеть по поводу третьего. И, для справки, я никогда не лгал тебе и не притворялся, что люблю тебя. Сначала я этого не осознавал, но полюбил тебя ещё до того, как ты узнала моё имя.

Он медленно поднял руку девушки, которую держал, и опустил свои губы на ее гладкую нежную кожу.

– И ты забыла упомянуть о разводе. Я, в том числе, искренне сожалею и о нём. Если бы я знал, что тебя освободят так скоро, то мы бы были всё ещё женаты.

Он опустил её левую руку на колено и провёл по её пустому безымянному пальцу.

– Ты могла бы официально всё ещё оставаться моей.

Он подразумевает, что неофициально она всё ещё принадлежит ему? Он ждал.

Пока Клэр размышляла над словами Тони, то думала о своих кольцах. Знает ли он, что она их продала? Потом она заметила, что он смотрит на два сотовых телефона, лежащих на столе перед ней. Она быстро схватила телефон для общения с Эмили и сунула его в декольте майки. В штанах для занятий йогой карманов не было.

Тони прикрыл глаза и мягко покачал головой.

– Если раньше я не обращал внимания на этот телефон, то сейчас чертовски заинтригован.

– Это мой рабочий телефон.

И когда лгать стало так легко?

– О, я и не знал, что ты работаешь.

– Не может быть? Наверно, я забыла сообщить тебе и твоим соглядатаям.

Она не думала, что уместно упоминать имя Филиппа.

– Клэр, я хочу показать тебе, что могу измениться. Пусть у тебя будет столько чёртовых телефонов, сколько ты хочешь. По-моему, два – это перебор, но бог с ними.

– Спасибо за разрешение. Но оно мне не нужно. У меня будет пятьдесят телефонов, если я захочу.

С глупой ухмылкой и искрой в глазах Тони кивнул. Клэр продолжила:

– Официально зарегистрировано, что если человеку что-то запрещать, то, как только оно снова станет доступным, у него появится стремление к излишеству.

Тони посмотрел ей в глаза, его голос зазвучал как страстная мелодия:

– Прежде чем что-то становится доступным, человек об этом мечтает, жаждет и фантазирует. Особенно, если он этим обладал и знал, насколько это потрясающе.

Боже, как же она его ненавидит! Или нет? Всё внутри неё напряглось, когда вернулись ощущения прошлой ночи. Эти неуместные чувства, сидящие в глубине души, угрожали несоответствующему звучанию её голоса.

– Что-то я не припоминаю, чтобы доступность была для тебя проблемой.

– Будь осторожна, Клэр. Иначе эти слова можно расценить как приглашение.

– Тогда ещё раз повторю, тебя неправильно поймут.

Она поднялась на ноги.

Тони встал и шагнул ей навстречу. Она продолжала стоять твёрдо и уверенно, выпрямив спину и держась так высоко, насколько ей мог позволить её невысокий рост. Но в то же время она была готова потерять контроль. Их тела не соприкасались, их разделяли несколько сантиметров. Эти самые сантиметры могли быть километрами. Расстояние создавало глубокую пропасть, заполненную величиной багажа и воспоминаниями. Эта узкая расщелина служила непреодолимым барьером.