— Так что… что же всё-таки случилось?

— Понесла ты, — бросила через плечо Кора, — да не донесла.

На этом она вышла.

Чего?!

На столике рядом с кроватью стоял тусклый светильник с двумя полуживыми мотыльками. Я протянула руку, пощупала металлический бок. Горячо. Больно. Хм. Приподнявшись на локте второй руки, приподняла одеяло и посмотрела в темноту, всё ещё пропитанную запахом крови. Попыталась поднять ноги, потом сесть, но только скорчилась от боли. Ох. Похоже, действительно, я… Но, боги, как?!

Я повернулась на бок, подтягивая колени. Нет, ну это надо же. Тогда, после всего, что творилось во время переворота в Сетере, я выжгла сама себе нутро Коричневым пламенем, выжгла со всем, что туда насильно положили. Отец рвал и метал: он считал, что лучше разок родить бастарда, зато сохранить возможность продолжить род. Но мне тогда было всё равно, а потом так и тем более. А сейчас? Орры, да ещё другой мир, значит и без того нерегулярные циклы буду плясать, как хотят. Пища новая, опять же. Специи эти грёбанные. Рыба. А на самом деле всё гораздо проще.

Проще. И сложней. Ведь, если бы не Дарн… что бы я тогда делала?…

Я с ужасом поняла, что не знаю ответа на этот вопрос.

Послышались тяжёлые шаги, полог откинулся. Я тут же сделала вид, что сплю, и вскоре действительно провалилась в тяжёлое болезненное забытьё.

Когда снова пришла в себя, светильник уже не горел. Я протянула руку в густую тьму странной формы.

— Это я, — тихо сказал Халнер, — Белочка, ты… как ты себя чувствуешь?

— Пр… кхм… привет… да ничего вроде… а ты что в темноте?

— Да так… Не хотел тебя будить. Ты поспи ещё.

— Ааа… да не… я… я уже выспалась…

Боги. Зачем он пришёл? О чём нам говорить? И, главное, как?

К счастью, в этот момент кто-то вошёл, вспугнув тени новым светильником, на сей раз масляным. Это оказалась Кора. Сев на мою кровать, лекарка вынула из кармана каменный шарик Молчальника и ещё железный, назначение которого я не знала.

— Ну что, докувыркались? У ней мозги в дырку утекли, у него глаза писька застит, — забухтела старуха, пропустив мимо ушей приветствия, — только для всех это отравление, ясно? Кровавый понос, разрыв задницы, регулы во славу Апри…

— Да, конечно, — кивнул Халнер, разглядывая железный шар, — Светоед у тебя староват, лучше смени. Так это… всё-таки, почему Орры не сработали?

Лекарка хохотнула и хитро посмотрела на меня.

— Не простую девочку Ледяная река нам подкинула-то, а? Да, да… не простую. А ведь Орры не работают на Зрячих, чтоб ты знал. Ежели дитя пришло по взаимности, и кровь у него с обеих сторон высокая, то Орры брыньк! не могут удержать новый мир.

— Я знаю это поверье. Только это всё равно не наш случай.

— Как раз ваш, мальчик мой, как раз ваш. Дитя-то не квартером было бы, и даже не пятикровкой, а, считай, чистым. Да, да… Это я виновата, дура старая. Прости, если можешь… Сказала бы тебе раньше, может и по-другому бы всё обернулось-то… Эх… всегда невинные страдают, всегда… да…

Кора замолчала, кряхтя и мелко кивая своим мыслям. Халнер хотел что-то сказать, но тут я попыталась сесть. Он зафырчал, утолкал меня обратно, поправил подушки. Всё время, что мы возились, Кора сидела молча, и смотрела куда-то в пустоту.

— Невинные страдают, да… а Высокие играют, — заскрипела, наконец, старуха, — и в башках своих остаются Высокими, даже если титул пепельный, а денежки на сцене зарабатывать приходится. Тогда и остаётся только, что гордость да мозги, повёрнутые на кровь. Тогда и племянница-полукровка покажется лучше, чем актриски из простых. Ну а если девка ещё и красивая…

Снова тишина. Нахмурившись так, что брови превратились в одну линию, Халнер медленно произнёс:

— Так, подожди. Ты… хочешь сказать… что… дед Тойран… С чего ты это взяла?!

— С того, что повитухам всегда говорят, кто отец. Так что Дарну ты не только брат, но и дядя. И кровь у тебя выше. У него половина, а у тебя три четверти.

— Хм… Как-то это… Н-ну… допустим. Только, всё равно, как? И зачем скрывать?

— Ну, когда, да как, да в какой позе мастер Тойран племяшку зажимал, я светляков не ловила, чтоб знать. А скрывали… во-первых, ты же помнишь, какая твоя мать была набожная. Вот и кляла себя, думала сама виновата и позор, хоть у Высоких такое и не новость, а даже правило. Во-вторых, сохла она по фокуснику этому своему, Хрину. Но главное — мастер Тойран опасался за твою жизнь. Поэтому и устроил уже брюхатой племяннице венчание, с кем она хотела, а потом тебя как сына Хрина везде записал. И правильно сделал, в общем-то. Дарека вспомни с потомством.