— А, черт с ним! Два раза такое не случается, — отмахнулся Кобб. — В тот раз на меня кто-то настучал, и я знаю, кто. Этого не повторится.

— Давайте выпьем кофе в зале, — предложила миссис Кобб.

Кобб закурил сигару, а Квиллерен зажег свою трубку и сказал:

— Я так понимаю, что городское правление не очень благосклонно к Хламтауну.

— Мистер, да по их мнению мы какая-то болезнь, которую надо стереть с лица земли, — ответил Кобб. — Мы просили поставить новые уличные фонари, а город ответил: «Шиш», ламтаун снесут в ближайшие десять лет. Десять лет! Тогда мы попытались установить за свой счет старомодные газовые, но город опять сказал: нельзя. Все фонари должны быть высотой в двенадцать метров, не больше и не меньше.

— Си Си целые дни проводил в городском совете, — вставила миссис Кобб, — а мог бы вместо этого зарабатывать хорошие деньги на пикетах.

— На нашей улице когда-то росли вязы, — продолжал муж, — но город их срубил, чтобы сделать ее шире. Тогда мы посадили деревца на краю тротуара, и угадайте, что они сделали? Чик-чик! Расширили улицу еще на полметра.

— Расскажи Квиллу о вывесках, Си Си.

— Ага, вывески. Мы сделали их во всем районе из старого дерева, и город заставил нас их снять. Опасно, сказали они. Тогда Расс прибил к своему фасаду выточенные вручную кедровые щитки, но и их город снял. И знаете, почему? Они нависали над тротуаром на сантиметр! Мистер, город хочет, чтобы Хламтаун пришел в упадок, потому что жулье захватит свободную землю, и хапугам из городского совета тоже достанется своя доля!

— Теперь мы собираемся провести благотворительную вечеринку, чтобы оживить торговлю, — добавила миссис Кобб, — и нам опять вставляют палки в колеса.

— Чтобы украсить улицу, нужно получить разрешение. Чтобы пригласить оркестр — изволь ублажить комиссию по уменьшению городского шума. Хотите давать подарки каждому десятому покупателю — обратитесь в комиссию по лотереям. Хотите продавать напитки и печенье — сдавайте анализ крови в медицинском управлении. Сумасшествие!

— Может, «Бег дня» чем-то сумеет помочь, — предложил Квиллерен. — У нас есть некоторые связи с городским советом.

— А, мне все равно. Я пойду воровать.

— Я бы присоединился, — произнес журналист, — если бы не колено.

Миссис Кобб обратилась к мужу:

— Не ходи один! Неужели ты не можешь взять с собой Бена?

— Этого бездельника? Да он поленится даже фонарик нести.

— Тогда попроси Майка. Он пойдет, если дашь ему пару долларов. — Она выглянула за окно. — Снова пошел снег. Лучше бы ты оставался дома.

Не ответив ни слова, Кобб надел ботинки, теплое пальто, вязаную шапку и вышел из комнаты. После еще одной чашки кофе Квиллерен поднялся и поблагодарил хозяйку за прекрасный ужин.

— Вы и вправду думаете, что «Бег» может что-то сделать для нашей вечеринки? — спросила Айрис, провожая журналиста к двери, и передала гостинец котам. — Это много значит для Си Си. Он относится к Рождеству, как маленький мальчик, и мне так больно видеть его тревогу.

— Я постараюсь завтра же что-нибудь предпринять.

— Си Си просто расцветает, когда заводится насчет городского совета! — ее глаза сияли. — Раз я пошла с ним на заседание. Он все выступал и выступал, и мэр предложил ему сесть и замолчать. А Си Си ответил: «Слушай, дружок, не затыкай мне рот! Ведь это я плачу тебе жалованье!» Я была так горда Коббом, что чуть не разревелась.

Квиллерен прошел по коридору, открыл свою дверь и заглянул в комнату. Коты моментально спрыгнули со своих позолоченных престолов, предчувствуя, что в пакете из пергаментной бумаги завернуто тушеное мясо. Юм-Юм начала тереться о Квиллереновы ноги, а Коко требовательно закричал.

Журналист наклонился, чтобы погладить его, и тут увидел это, — на полу, возле письменного стола. Бумажный доллар! Он был сложен вдоль. Квиллерен знал, что это не его купюра — он никогда не складывал так деньги.

— Откуда это? — спросил он котов. — Кто здесь намусорил?

У посетителя был ключ, но это не Коббы. Журналист осмотрел напечатанные листы, лежавшие на столе, и незаконченный — в машинке. Кто-то интересовался, о чем он пишет? Тогда это мог быть только второй жилец. Возможно, Бен сомневался, что Квиллерен действительно журналист, — так уже бывало, — и прокрался к нему, чтобы удостовериться, а доллар уронил, доставая что-то из кармана, очки или носовой платок. Случай, в общем-то, заурядный, но Квиллерен почувствовал раздражение и вернулся к Коббам.

— Кто-то шарил в моей комнате, — сообщил он миссис Кобб. — Может быть, Бен? У него есть ключ?

— Боже мой, ну конечно, нет! Зачем ему ключ от вашей комнаты?

— Хорошо, тогда кто же ко мне входил?

Круглое лицо хозяйки начало расплываться в восторженной улыбке.

— Не говорите! Знаю! — нахмурился Квиллерен. — Она проходит сквозь двери.

Ранним утром в понедельник Квиллерен открыл глаза, недоумевая, что прервало его сон. Боль в колене напомнила, где он — в Хламтауне, районе поврежденных конечностей.