– Вы мне зла не чинили, – раскатисто расхохоталась Маруся. – А где вы, шкурники-большевики, были, когда мы защищали от немчуры Александровск и Бердянск? Где вы отсиживались? Дворянских барышень насиловали да усадьбы грабили?

– Почему совитска власть подмоги ниякой не дае? Сидять соби у Москви, грають, а нам хлебать, що воны заварылы, – подхватил один из налетчиков, усатый малый в распахнутой на голой груди телогрейке.

– Нехай и мы тоже против интервентов воевали, – проговорил Чапаев, сурово сведя брови.

– Ну да, про твои георгиевские кресты наслышана. Только теперь ты за красных паскуд воюешь.

– Отпусти моих людей, – повторил Чапай. – И ступай с миром.

– Да кто ты такой, шоб мне приказывать! – зашипела Маруся и уперла руки в бока. В одной ее руке маячил огромный наган.

Ее бойцы довольно осклабились. Матрос с огромным красным лицом выступил вперед и вальяжно произнес:

– Слышь, ты, мужик, проваливал бы ты отселе.

Чапай смерил его холодным взглядом.

– Ну, слышал, что тебе сказали? – спросила Маруся.

В этот момент Чапай уловил слабое движение. Это Вихор едва пошевелился на полу. И следом выбросил ногу и подсек матроса. Тот невольно оступился и запрокинулся назад. Чапаев воспользовался этим и с силой толкнул матроса в грудь. Тот грузной массой полетел на Марусю. Атаманша отпрянула в сторону. Чапай одним прыжком оказался возле нее. Петька не растерялся и разрядил винтовку в одного из бандитов. Другой бросился на него с шашкой. Но Вихор уже вскочил на ноги и перехватил руку бандита.

Чапай прижал кисть Маруси с наганом к ее телу.

– Что, облапил? – расхохоталась Маруся.

Чапаев попытался выхватить у атаманши пистолет, но та крепко в него вцепилась. Анка заерзала на стуле, но веревки не пускали ее. Наконец, Чапаев вывернул Марусе руку, и наган грохнулся об пол. Разъяренная атаманша впилась в плечо Чапая зубами.

– Черт, – Чапай оттолкнул анархистку прочь от себя, и та отлетела в угол комнаты.

Чапай бросился к Анке. Выхватил шашку и распорол путы. Анка вскочила с ненавистного стула. Вихор расправился со своим противником и теперь укладывал на пол другого. Петька на полу катался с бородатым бандитом.

– Присмотри за ней, – бросил Анке Чапай, указывая на Марусю.

– А то не присмотрю, – Анка двинулась к Марусе.

Та проворно, как кошка, вскочила на ноги и метнулась в сторону. Анка бросилась за ней. Но Маруся уже выскочила в сени. Чапай подлетел к Петьке и отдернул от него бородатого бандита. Он рванул врага за руку и с силой тряхнул его о стену.

– Ой, выручили, Василий Иванович, – пробормотал Петька, вставая на ноги.

– Надо уходить, – проговорил Чапай, видя, что и Вихор успокоил своего оппонента. – Маруся – девушка горячая, и банда у нее лихая.

Чапай поднял Марусин наган.

– Все, уходим.

– Вовремя вы подоспели, – сообщил Вихор, – а то несладко бы нам пришлось.

Они выбежали на улицу и кинулись на конюшню.

– Петька, скорее выводи лошадей!

Тачанку на ночь не распрягали. Все быстро погрузились в нее.

– Погнали к нашим, будем считать разведрейд оконченным, – проговорил Чапай.

Вихор бросился открывать ворота. На повороте дороги тачанка опасно накренилась и проехалась на двух колесах. Затем снова ухнула на все четыре.

– Петька! – крикнул Чапай.

– Чего, Василий Иванович? Прорвемся!

Едва тачанка вылетела на главную улицу, на нее с улюлюканьем набросились конные бандиты. Анка тут же пригнулась к родному «Максиму» и пошла строчить горячими очередями. Несколько лошадей и всадников с тоскливым ржанием и воплями рухнули в пыль дороги. Другие натянули поводья и, ругаясь, отстали.

– Ай да гарна девка! – крикнул Чапай. – Ты словно родилась с пулеметом.

Ветер отчаянно трепал разметавшиеся волосы Анки.

– Просто дюже люблю его, – рассмеялась девушка, весело и бесшабашно глядя на Чапая. С лучистым восхищением в глазах.

«Все это довольно сложно, – думалось Чапу. – Мне чудится, что Анка была обратной реинкарнацией Анны Карениной из Шой-Сити. Рикошет какой-то, реинкарнация, обращенная в прошлое. Но как такое возможно, ума не приложу. Просто чудится, и все. Интересно, когда в России построят коммунизм, останется ли такое явление, как реинкарнация? Или при коммунизме все будет по-другому? Отрицание отрицания, мать ее. Подвластна ли реинкарнация диалектике?»