– … и все это близко не стояло к тому, что сотворил я сам! Наверное, для меня высшей милостью было ничего не помнить.

– Слушай, Малек – или как тебя там? – у землян, конечно, бытует мнение, будто в подземелье люди оказываются за свои грехи, но это не значит, что здесь никому не сдались твои муки совести о содеянном и все такое! – дьявол поморщился. – Кроме того, это, вроде, только после смерти «полагается»…

Его собеседник натянуто рассмеялся.

– Символично, не правда ли. Я как раз умер.

– Твое, конечно, дело, кем себя считать, но не припоминаю, чтобы умертвия пьянели от полкружки сидра и жаловались на свою судьбинушку по барам, да еще в такую несусветную рань!

– … решил, что так будет лучше для всех. Ведь не было никакого смысла продолжать жить после всего, что произошло.

Взгляд крошечных свиных глазок бармена демонстрировал тактичное безразличие к чужим психическим расстройствам до тех пор, пока они ничем не угрожали ему лично. А поскольку человек не только вчетверо уступал ему размерами, но и, собственно, был человеком, опасаться его сумасшествия не приходилось, даже вступи оно в буйную фазу.

– Ну и ладно. Умер так умер, если тебе так хочется! – уже с прежним брюзгливым равнодушием отмахнулся дьявол грязным полотенцем. Посетитель тоже сосредоточился было на своем стакане, но почти в тот же момент скрипнула дверь кабачка, впуская внутрь немного оранжевого псевдо-закатного света, а вместе с ним и чью-то юркую тень.

– С каких это пор сюда пропускают детей? – кисло осведомился бармен, как и человек, повернувший голову ко входу.

– Вероятно, ваш охранник меня не заметил! – девчонка-подросток нервно развела руками. В полумраке получалось разглядеть лишь силуэт да развевающиеся длинные легкие волосы, но что-то в ее внешности сразу настораживало. Причудливый мрачный наряд и образ вполне мог принадлежать любому из дьявольской молодежи, да только…

Рогов у девушки не было.

– Малаки! – приблизившись вплотную к стойке, с натянутой торжественностью обратилась девчонка. У нее была бледная, как алебастр, кожа, мерцающие рубиновые глаза, темные волосы и узорчатый грим на лице. Вполне обычный образ для дьявола, да только дьяволом таинственная гостья не была. Явно не была и ангелом, хотя крылья, в отличие от рогов, за худыми подростковыми плечами наличествовали. – Госпожа желает поговорить с тобой.

Человек у стойки дернулся, едва не выронив бокал, но усилием воли заставил себя хотя бы внешне сохранять спокойствие.

– А вот я совершенно не желаю с ней разговаривать. Кто ты такая?

– Тот, кто вынужден был стать посланником вместо тебя. И госпожа желает сообщить нечто важное. Для тебя важное.

– Это она так решила? Слушай, девочка, я понятия не имею…

– Либо заказывайте выпивку, либо катитесь отсюда! – рыкнул дьявол-бармен. Девочка с меланхоличным вниманием перевела взгляд на него.

– А разве здесь наливают алкоголь «детям»?

– Дети или нет – решается на входе. Если ты уже вошла, значит, достаточно для этого взрослая. Что будем заказывать?

– Разве что предложите за счет заведения…

– Не городите чепухи! – нервно вскинулся Малаки. – И эта девочка уже уходит! Ты слышала? Можешь передать Рейне, что ничего для меня важного она не могла бы сообщить, даже если…

– Если Анжели жива. И если Раф узнала, как ее искать, если ты понимаешь – или все еще помнишь – о чем и о ком идет речь! – бледная девочка оскалилась, показав заостренные клыки. Стакан все-таки предательски выскользнул из ослабевших пальцев. – Госпожа говорила, что ты, кажется, успел найти способ вернуть Анжели к жизни до того, как твои воспоминания были заблокированы.

– Способ, который все равно нельзя использовать…

– Но если сумел найти ты – найдут и другие. Одна из дьяволят украла твои записи в особняке, Малаки – как думаешь, сумеют дьявольские алхимики восстановить рецепт? Смертный человек тут абсолютно бессилен, однако… найдется ли такой ангел, что пожертвовал бы жизнью и бессмертием ради женщины, жизнь которой приостановилась столетие назад…

– Чего хочет Рейна? – содрогнувшись при этой мысли, резко спросил человек.

– Как я уже сказала, поговорить с тобой. От меня большего ты не услышишь, если же хочешь знать, просто прими приглашение. С какой стати госпоже тебя обманывать после того, как она сама же позволила тебе уйти?

Бесполезно было задаваться вопросом, случайно ли кому-то из дьяволят попали в руки его записи, когда все, казалось бы, уже закончилось. Рейна в очередной раз оказалась бессильна сама по себе – и в очередной раз нашла, чьими руками действовать. Кто же эта девочка? Не человек с плененной душой, каким был сам Малаки, но не похожа и ни на кого из Вечных, что ему доводилось видеть. Или так выглядят ангелы до того, как оборачиваются нейтралами? Но… что за преступление могло отправить в изгнание ребенка?