Предложение приятно удивило Мару, несмотря на то, что она знала — Клинки относятся к Кариган с уважением. Они никогда не забывали поприветствовать девушку при встрече и, вообще, вели себя с ней как с равной. Мара полагала, это являлось следствием поведения девушки во время мятежа принца Амилтона: именно благодаря ее усилиям тогда удалось спасти жизнь короля Захария.

— Значит, так, — решил Фастион, — сейчас я побеседую со своим сержантом, а затем мы пройдем с вами по следам Всадника Г'лейдеон.

Они приступили к поискам девушки. Вышли на дождь и снова вернулись к казарме, чтобы проследить путь Кариган с самого начала. Прошлепали по лужам к офицерскому корпусу, а затем двинулись к замку. Потолкались по административному крылу, опрашивая слуг и клерков, включая их строгого начальника. Никто не видел Кариган Г'лейдеон.

Затем они нанесли визит в архив.

Дакриас Браун сразу же обрадовал их:

— Да, она была у меня.

Мара окинула комнату удивленным взором. Помещение выглядело так, будто незадолго до их визита здесь пронесся смерч: столы сдвинуты, бумажки раскиданы по всему полу. Дакриас имел репутацию очень старательного и педантичного работника, и такой беспорядок в его рабочем кабинете Мара видела впервые. Да и сам клерк казался взъерошенным и расстроенным. Нет, здесь явно что-то не так.

— И давно? — продолжал расспросы Фастион.

— Ну, не знаю, — растерянно ответил Дакриас. — Видите ли, я был… несколько занят. Пожалуй, довольно давно.

После этого они удалились, поблагодарив клерка и предоставив ему заниматься приборкой.

— И куда теперь? — спросила Мара, шагая по коридору.

Фастион в задумчивости шел рядом.

— Мы осмотрели все места, где она могла появиться. Я… — внезапно он остановился там, где от основного коридора отходил боковой переход. Несколько мгновений Клинок вглядывался в темноту. — Будьте добры, передайте мне лампу!

Мара исполнила его просьбу, вынув лампу из стенной ниши. Фастион принялся внимательно изучать пол.

— Слишком уж тут исхожено, — пояснил он. — Странно, странно для подобного места.

Он направился в глубь бокового коридора, не отрывая взгляда от пола.

— Вы видите следы? — спросил он у Мары.

Еще бы не видела! Вся центральная часть пыльного пола была испещрена отпечатками чьих-то ног. Некоторые выглядели совсем свежими.

Фастион присел возле стены.

— Могу я осмотреть подошвы ваших ботинок?

Мара подошла и подняла ногу.

— А что вы?..

— Именно так я и думал, — прервал ее мужчина. — Вот этот отпечаток полностью совпадает с рисунком вашей подошвы. Ботинок Зеленого Всадника!

Он указал на один из следов, не затоптанный другими.

— Как вы думаете, может, есть смысл проследить, куда они нас приведут?

Мара с интересом посмотрела на телохранителя. Он выглядит взволнованным? Или это только ее воображение?

— Если вы считаете, что мы сумеем отыскать там Кариган…

Фастион вновь ткнул в свежий отпечаток:

— Уверен, что так и будет.

И он повел ее в нижнюю, подземную, часть замка. Мара слышала, конечно, о заброшенных переходах, но не имела представления об их протяженности и запутанности. Даже сейчас она с трудом верила своим глазам. Эта нескончаемая прогулка по изгибающимся коридорам, попытка разогнать тьму при помощи одной-единственной масляной лампы быстро лишила ее возможности ориентироваться в пространстве и времени.

Хотя Фастион утверждал, что знает каждый дюйм замковых подземелий, он очень удивился, когда цепочка следов привела его к незнакомой комнате.

— Следы кончаются здесь, — констатировал он. — Удивительно, не правда ли? Я никогда не бывал в этом помещении… даже не догадывался о его существовании.

Не разделявшая его энтузиазма Мара лишь поморщилась. Перед ними была комната с каменными стенами, грубо выделанные колонны поддерживали низкий потолок. Очевидно, она служила основанием центральной части первоначальной крепости, на месте которой позже и вырос нынешний замок. Трудно сказать, чем объяснялась скудность внутренней отделки: либо искусство Д'Йеров-каменщиков в то время еще не достигло своего расцвета, либо то суровое военное время не поощряло украшательства.

Большинство древней мебели оказалось испорчено до неузнаваемости — попросту превратилось в кучу обломков, покрытую толстым слоем пыли и паутины. То, что некогда было гобеленом с замысловатым рисунком, ныне превратилось в кучу тряпья неопределенного цвета. Частично это сокровище висело на стене, но добрая половина упала и служила основой для многочисленных мышиных гнезд. Окна были закрыты ставнями.

Фастион прикоснулся к краю гобелена, и остатки ткани рухнули под его пальцами. Он недовольно нахмурился. Наблюдать за телохранителем в этой комнате было жутковато: благодаря неверному свету лампы и черной униформе казалось, что светлые руки и лицо самостоятельно плавали в воздухе. Особенно впечатляло лицо — желтоватые блики делали его похожим на лунный диск в ночном небе.