Их глаза были чернее ночи. Центром их внимания и самым настоящим магнитом постепенно становился не прибывший гость, а я. Они обращали свои взгляды на меня и начинали своё преследования, будто не стараясь, уверенные в своём успехе. Ехидные, злорадные улыбки расцветали на их лицах, и что-то недоброе предвещало это своеобразное затишье.

Сначала они просто пропускали меня, расходились, уступая дорогу. Изредка протягивали руки ко мне, дотягиваясь до конечностей или спины и ласково проводя по ним, точно успокаивая. Затем они начали хватать меня за волосы, оттягивая и выдирая их с корнем. Брали за руки, пытаясь остановить и вывернуть их. Ставили подножки, о которые я постоянно спотыкалась, но, несмотря ни на что, продолжала свой путь. Я чувствовала, что их взгляды тяжелели, в черных глазах пылала ненависть, а улыбки становились лицемернее и злораднее, а когда я уже практически добралась до дверей, они уже без зазрения лапали меня, рвали мою одежду, отрывая отдельные рюшки и подол. Было безумно противно, и я брезговала, но старательно не обращая внимания, расталкивая толпу, поднимаясь на носочки и стараясь убедиться в своих догадках по поводу гостя. Мне было всё равно на этот шабаш ведьм и прислужников Ада. Для меня существовала только одна цель и одно желание.

– Ты не успеешь… - шептали они мне на ухо.

– Они совсем рядом… - роптала другие.

– Твоего любимого предателя убьет Инферно… - шипели третьи.

Где-то в толпе, среди тихого шепота, которого я могла игнорировать, послышались первые оглушительные крики, мольбы о помощи, а жуткий ропот становился громче. Некогда светлый зал стал мрачным, ибо все источники света перестали освещать пространство вокруг себя. Только лунный свет, пробирающийся сквозь окно, служил ориентиром и помощником. Все украшения стали какими-то зловещими в темноте, напоминая кровавые разводы на стенах. Даже моё багрово-красное платье стало каким-то ужасающим и мерзким. В воздухе повис какой-то странный сладковатый запах, будто где-то гнили тысячи трупов, разлагаясь и распространяя свой аромат. Стены становились все темнее черного, а по ним ползло что-то черное, точно смоль, похожее на тысячи маленьких змей. Всё кругом было в унынии и каком-то сумраке.

Крики ни в чем не повинных людей, которые все же присутствовали среди этих самозванцев, становились все громче. Хаос порождает хаос, и шепот стал злым смехом, свет превратился во тьму, а лицемерия стало искренностью.

А я все бежала, торопилась, отбиваясь от странных тварей с ошметками кожи, вместо лица. Ловко проскальзывая, я все приближалась к своей цели, пока не услышала этот отчаянный предсмертный вопль…

– Сакура!…

Знакомый, до боли родной и какой-то совсем отдаленный и забытый всеми вопль… Я остановилась, осознав вдруг, что оставила эту единственную родимую и теперь потерянную душу. Оглядывалась поспешно, тщетно пытаясь найти тетушку, но натыкалась только тьму. И я терялась, терялась, терялась… И этому, казалось, не было конца. Повсюду я натыкалась на уродливые лица, пока они не прогнули меня, нависнув надо мной. Я билась, точно птица в клетке, ускользала из многочисленных рук, которые ко мне тянулись, дралась, размахивая кулачками, но всё равно тонула в толпе, окруженная этими тварями. В конечном итоге, не сумев выбраться из этой ловушки, запутавшись в выборе и потеряв путь к своей последней надежде Ада и к последнему человеку, которому можно верить, я прижалась к мраморному полу, к которому меня и прижали, и зарыдала громко и отчаянно, точно в последний раз. А эти голоса все нашептывали мне что-то, гладили меня по голове, вырывали волосы, смеялись, а я уже не слышала этого родного голоса…

– Тетушка… - тихо и лихорадочно нашептывала я, никак не принимая того, что её ужасающий вопль был последним, что я услышала от неё.

– Прочь, ведьмы, - раздался властный голос, который я отчетливо помнила и бережно хранила в своем сердце.

Напор исчез и все эти твари, нависшие надо мной, свернувшие за спину руки и, похоже, вывернув этим самым плечо, издевавшиеся надо мною, вдруг отпрянули в страхе от меня, завизжали и кинулись прочь, кто куда.

Я подняла голову и встретилась взглядом с… красными глазами Ада… Теми самыми глазами, в которые я некогда боялась заглянуть. Теми самыми, что были мне дороже жизни.

========== Глава 17. Неизбежность. ==========

– Сакура, - в унисон прошептали два похожих голоса.

Два молодых человека невообразимой красотой стояли передо мною, и с какой-то теплотой и добротой смотрели в мои глаза. Итачи поддерживал за руку своего брата, полуживого и израненного, а я, продолжая лежать на полу, с замираем сердца смотрела в бездонно-красный омут его очей. Мне с трудом удалось подняться, и как только это произошло, я быстро подскочила к Саске, хромая на правую ногу, которую мне отдавили, и взяла в руки его мертвенно-бледное лицо.

Несколько долгих секунд мы просто смотрели друг на друга, очарованные этой встречей. Оторваться было пыткой для нас.

Я была в замешательстве и не понимала, что происходит кругом. Какие-то совсем уж незнакомые лица с презрительными усмешками окружали меня и хихикали между собой. Точно они боялись приблизиться к братьям Ада, но чувствовала свое необъяснимое превосходство.

Повсюду была кровь вдалеке, из каждого уголка моего поместья отдавались предсмертные крики смертных, точно их съедали живьем, сдирая с костей кожу и мясо. Меня била крупная дрожь, и я лишь продолжала смотреть на Саске Учиху, который был так дорог моему израненному сердцу.

Мы не были с ним близки. Мы позволили приблизиться друг к другу только однажды, после чего он исчез так же неожиданно, как и появился. Мы, по сути, не знали ничего того, что должны знать возлюбленные. Мы не знали ласки и не знали заботы. Лишь противостояние и необъяснимую тягу мы чувствовали друг к другу и не могли противиться этому сильному жгучему чувству.

Что мы значили друг для друга? Кем были на самом деле, и кем приходились? На эти вопросы, казалось, были ответы, и они блуждали где-то совсем рядом, в недалеком прошлом, но постоянно ускользали от меня.

Только сейчас, вглядываясь в его израненное, окровавленное лицо, красные искрящиеся гневом и трепетной добротой ко мне, я понимаю, что видела это лицо и раньше, до той проклятой ночи пожаров и убийств. В прошлой жизни…

Твари, собравшиеся вокруг, начали образовывать плотное кольцо. Итачи с ненавистью оглядел весь зал и тихо прорычал. В его глазах отразилась вселенская тоска и гнев, который он испытывал к ведьмам. Гости жалобно заскулили, пригнулись под пронзительным взором и отступили, более страшась подойти ближе и быть убитым от руки Древнего Демона. Итачи грозно рыкнул, поднял руку и щелкнул пальцами, после чего свет зажегся повсюду, а тьма отступила…