Что-то здесь происходит, более важное, чем кажется на первый взгляд.

Мое лицо болит. Глаза опухли, левый так отек, что едва открывается.

– Лед есть?
– нужно выиграть время, чтобы выяснить, что происходит. К тому же, если он

уйдет за льдом, я смогу пошпионить в кабинете.

Он смотрит на меня так, как, бывает, смотрят мужчины, особенно на женщин:

подбородок опущен, взгляд исподлобья, с легкой насмешливой улыбкой. Есть что-то в этом

взгляде, чего я не понимаю, но вызов я угадываю безошибочно.

– Иди сюда, - говорит он.
– Я вылечу тебя.

Он наблюдает за мной, сидя за своим столом. Неподвижно, совершенно неподвижно.

Как будто даже не дышит.

Я смотрю на него. Просто не знаю, что о нём думать. Какая-то часть меня хочет встать,

обойти этот стол и выяснить, о чем он говорит.

– А ты можешь? Сделать так, чтобы мои синяки и ссадины просто исчезли?
– я всегда

избита, и мои мышцы в постоянном напряжении из-за чрезмерных нагрузок. Иногда я даже

стираю подошву кед и счесываю кожу прямо на ступнях. Мне не привыкать.

– Я могу сделать так, чтобы ты почувствовала себя лучше, чем когда бы то ни было.

– Как?

– Есть знания, Дэни О'Мэлли, которые можно получить лишь на основании собственного

опыта.

Учту это.

– Итак. У тебя есть лед?

Он рассмеялся и нажал кнопку на своем столе.

– Фейд. Льда. Немедленно.

– Понял, босс.

Спустя несколько минут я уже сижу с ледяным компрессом на пол лица, выглядывая из-

за него, чтобы заполнить дурацкую анкету Риодана. Я почти закончила и была готова

подписать, когда у меня появилось это странное ощущение в руке, придерживающей листок.

В левой руке, той самой, которой я держу меч, которая совсем недавно почернела, в ту

ночь, когда я ранила Охотника в сердце и убила его. Или, скорее, когда я думала, что убила

Охотника. На самом деле я не уверена, что убила его, но опровержение печатать не

собираюсь. Людям нужно во что-то верить. Когда я вернулась сфотографировать его для

Дэни Дейли, чтобы показать людям, от него и следа не осталось. Нигде ни капли темной

крови не было. Бэрронс говорит, что их невозможно убить. После того случая я думала, что

потеряю руку. Мои вены почернели, а рука стала холодной, как кусок льда. Мне пришлось

долго носить перчатку. Сказала ши-овцам, что схватилась за ядовитый плющ. Теперь он

редкость, но когда-то он здесь рос. Не знаю, возможно, Тени съели его. Если так, интересно,

у них животы не болели?

А сейчас в ней покалывание и странное ощущение. Рассматривая её, я думаю о том, что

еще может пойти не так. Возможно, когда я ранила Охотника, со мной что-то произошло.

Может, поэтому я и заглохла. Может, дальше будет хуже.

Так, это не я! Я же оптимист. Завтра мой день. Никогда не знаешь, какие великие

приключения ожидают за следующим углом!

– Детка, ты собираешься сидеть там весь день, мечтая, или подпишешь эту гребанную

бумажку.

Тут-то я и увидела. Я так ошарашена, что у меня челюсть отвисла.

Я почти подписала ее!

Наверно, он сидел там, посмеиваясь и поздравляя себя.

Резко поднимаю голову.

– Так что же делает заклинание на краях этого листа? - никогда не видела ничего

подобного. А я повидала много заклинаний. Ро была асом в них. Некоторые из них

действительно отвратительны. Теперь, когда я увидела, не могу поверить, что не заметила

его сразу. Оно умело вплетено в черную витиеватую рамку по краю анкеты, переливаясь

непрерывно скользящими знаками и символами. Один из них пытается сползти с листа и

перебраться на мое колено.

Я скомкала листок и бросила в него.

– Хорошая попытка. Хрена с два.

– Ну, что же. Существовала вероятность, что ты подпишешь. Это было бы самым

простым решением.

Он совершенно невозмутим. Интересно, хоть что-нибудь может встряхнуть его,

заставить потерять хладнокровие, разозлиться, заорать? Даже представить себе этого не

могу. Кажется, Риодан идет по жизни, отстранено забавляясь происходящим.

– Что бы со мной случилось, если бы я подписала?
– спрашиваю я. Любопытство. Этого у