– И что тут такое происходит? Ананьев, ты забыл, где твоё место?
– от холодного голоса учительницы Женька попятился назад и припечатался к доске.

Журнал с грохотом опустился на стол.

– Ананьев ты ещё здесь?

Женька быстрым шагом направился на своё место. А весь класс затаился. Кларисса Дмитриевна была не в настроении.

– Кондрашова к доске.

Аня медленно поднялась.

– Зачем?
– на лице Аньки появилось недоумение.

– Отвечать домашние задание.

– Так вы же меня спрашивали на прошлом уроке…

– Ну и что же, что спрашивала, - строго сказала Кларисса Дмитриевна.

– А что, теперь только меня спрашивать будите? А я поняла! Это так вы мне мстите за то, что я не соглашаюсь с вашим мнением…

– Не хами! Иди к доске.

Аня отделилась от парты и медленно пошла к доске. Она остановилась и повернулась лицом к классу.

– Я слушаю, - с усмешкой сказала Кларисса Дмитриевна, поднимая с поло свою сумку.

Как только она открыла сумку, оттуда выскочила крыса. Женщина с криком вскочила на стул ногами. Она несколько минут надрывала голосовые связки, истошно визжа от страха, а ученики бегали за грызуном, пытаясь его поймать.

Ножки стула подогнулись и с треском сломались, не выдержав веса Клариссы Дмитриевны…

– Кто?
– тихо спросила директор школы, обводя девятый “А” строгим взглядом.

Ольга Борисовна терпеть не могла, когда в её школе происходили ЧП. А в девятом “А” они происходили регулярно и виной тому всегда становились два ученика, которые и в этот раз скорей всего были причастны к последнему происшествию.

– Кто это сделал? Кто довёл Клариссу Дмитриевну? Кто подложил ей крысу?

Если б директриса кричала или громко говорила, угрожала, всё было бы проще. От её совершенно спокойного тона у всего класса в жилах вся кровь сворачивалась в комочек страха.

Класс молчал, не было обычного шума, сопровождаемого смешками, не было острот и реплик, не было невзначай сброшенных на пол ручек. Молчание затягивалось, в кабинете стояла мёртвая тишина.

Аньке казалось, что именно сейчас можно было ощутить это слово - “мёртвая” в полной мере. В такой тишине слышно было, как в соседнем классе стуча мелом по доске, торопливо пишут.

Тридцать застывших учеников встревожено смотрели на директрису, пока она размышляла, как поступить.

– Я!
– звонко сказала Аня.

– Я!
– повторил за ней Сергей, поднимаясь со стула.

Вздох облегчения прокатился по рядам.

– Я устала от ваших диких выходок, - Ольга Борисовна отвернулась к окну.
– Дневники ко мне на стол.

Класс загудел, переваривая новое происшествие.

Два дневника легли на учительский стол…

Анька переживала смешанную гамму чувств. В ней бунтовало всё. А возмущение зашкаливало - опять родителей вызывали в школу. “Что собственно говоря она сделала? Ну, подумаешь, сунула в сумку Клариссе крысу. Так она сама виновата…”.

– Можно к тебе в гости напроситься?
– влез в её мысли Сергей.

Поляков стоял рядом, держа Анькин дипломат. “Конечно!” - едва не крикнула она, но вовремя опомнилась.

– Перебьёшься!
– спокойно ответила Аня, открывая ключом дверь.

– Пусти, а?
– Сергей решительно шагнул в квартиру.

– Сказала же - перебьёшься!
– Кондрашова выхватила у Полякова свой дипломат и вытолкала его обратно на площадку, захлопнула дверь. У девочки дрожали колени, и чтобы не упасть она подошла к тумбе, стоящей в коридоре и села на неё.

Сергей опустился на пол, прижался спиной к двери и громко рассмеялся. Анька снова обвела его вокруг пальца, он стал её сообщником, а в награду она позволила всего лишь донести свой дипломат до квартиры. А он - то ждал нового поцелуя.

– Осёл!
– усмехаясь, пробормотал Поляков.
– Но ничего. Будет и на моей улице праздник.

***

Зинаида никогда не была верующей, но что-то опустилось в груди, когда терапевт выписала направление на приём в онкологический диспансер. Зине захотелось помолиться попросить у Бога ещё немного времени.

Женщина провожала глазами проходивших по узкому коридору людей с потускневшими грустными глазами. Сегодня ночью она не спала совсем, и утром терзаемая сомнениями и переживаниями совершенно забыла о дне рождении дочери. Все мысли были только о возможной болезни.

Болезнь налетела внезапно. К такому повороту Зина не была подготовлена.

– Вы Кондрашова?
– в дверном проёме кабинета стояла женщина лет сорока в белом халате.

Не в силах, что-либо ответить, Зинаида только кивнула.