Следующее «чудо» явил Бано. Во время пробежки он заметил, как один из детей был на волоске от падения с утёса высокой скалы. До ребёнка уже лез взрослый мужчина, но время играло против них. Тогда наш колдун припал к каменному пункту назначения неизбежного приземления, закрыл глаза и начал бурчать что-то про себя. Малыш всё-таки сорвался. Но когда после длительного полёта оказался на земле, то уже через пару секк смог встать на ноги. Будто рухнул не на камень, а на сено. Молва об этом стремительно разлетелась по селению со скоростью бега детворы.

Когда очередь дошла до Рейла, он обедал в местной корчме. Уставившись на то, как корчмарь натирает до блеска деревянные бочонки, чудотворцу стало интересно – «Как сильно нужно тереть этот новый, отполированный сосуд, чтобы он задымился, словно трут при разведении костра?». И представив, сей несложный, но очень быстрый процесс, спустя некоторое время – воспламенил всю тару бедолаги владельца.

Таким образом, Троица убедилась в реальности своих новых умений. Но когда друзья начали предпринимать попытки реализации более сложных влияний, разочарования и ужасные последствия стали первым напоминанием слов Зверя. Оказалось, что если не ведать основ строения человеческого глаза, попытки вернуть зрение слепцу могут обернуться последствиями, схожими с ковырянием палкой в мозгу. Коль не знаешь даже главных ингредиенты состава яда, спасение отравленного переходит в его равномерную прожарку изнутри. А в случае отсутствия познаний о плодоносных растениях, стимуляция их роста пагубно сказывается на съедобности плодов данной посадки. Нужно было иметь некое количество сведений о свойствах и структурах предмета воздействия. Иначе чудо оборачивалось проклятием. Тогда-то они и решили начать свой долгий путь обучения. Годами Троица странствовала различными землями, постигая мудрость и открытия тамошних обитателей. Много удивительного повидали они. Смогли помочь уйме людей и не только. Но однажды, слова проходящего мимо пьянчуги, из очередного селения, случайно напомнили об ужасном наказании за подобное жульничество. Бано, Рейл и Дистаф опомнились. За 11 Возгораний они ни на шаг не приблизились к способу избежать обещанной кары.

Свеча, стоявшая на столе небольшой комнатушки, была постоянным осветителем пространства, в отличие от мелькающей за окном грозы. Сидящий за столом Бано, в компании бутылки крепкого пойла, уже много котт размышлял над, давным-давно сказанными, словами Зверя.

– Страшная участь, да? – предположил направленность мыслей товарища усаживающийся за стол Рейл.

– Угу. – тяжело промычал Бано.

– Были ли мы слишком глупы, слепы или перепуганы, когда приняли учение Зверя – теперь уже не важно. Это не человеческая сила и отвечать нам явно не перед людьми. И если хоть какие-то помышления о жизни после смерти правдивы, то на ряду с вечным блаженством вполне реальными выглядят вечные муки. А мы нарушители. Мы – преступники божественного замысла. Кара будет чудовищной.

– Рейл, с каких пор ты уверовал? – обычным тоном проговорил Бано.

– Уверовал? Нет. Мне просто страшно. Мне впервые за 11 Возгораний стало страшно. Смерть не была для меня такой уж недопустимой, пока я не стал ждать от неё пропуска в мучильню. Чёрт, Бано, я не хочу туда. Нельзя. Ни в коем случае. Нужно что-то решать. – уровень тревоги в голосе Рейла всё возрастал.

– Я тоже боюсь. Эти мысли терзают меня. На их фоне наше теперешнее существование не кажется главным, значительным. Раньше меня вели стремления достичь вершины мастерства в своём деле. Но теперь эти светлые помыслы пожирают ночные кошмары. Уже не хочется помогать людям, а хочется орать на них – «Помогите теперь вы мне. Ну же. Давайте». Но пока ещё понимание их бессилия помочь даже самим себе останавливает меня.

– Так что делать?

– Я не знаю. – прошептал Бано.

– Зато знаю я! – возгласил Дистаф, явно некоторое время уже присутствовавший в комнате. – Даже 10 жизней может не хватить, чтобы найти ответ. У нас всего 3. Но что если речь пойдёт о 100 жизней? О 1000?

– Что предлагаешь? – бросил Бано.

– Слушайте сюда…

Почувствовав отвратный привкус во рту, Келлириан предпринял попытку подняться с места, где лежал, дабы напиться воды. Когда у него не получилось даже сесть, в голову пришло осознание скованности движений, приносимое слабостью в мышцах. Что-то мешало взору. Но поднять руку и проверить паренёк был не в силах. А как только попытался позвать на помощь, обнаружил утрату голоса. Беспомощность принесла страх. Сердце не на шутку разыгралось. Малец ничего не понимал. Пытаясь вызвать последние воспоминания, лишь пробудил головную боль.

Вдруг раздался скрип открывающихся дверей. Келл замер. Даже не дышал. Напевая весёлую песню, фигура подошла к кровати.

– Можешь не притворяться. Я понял, что ты пришел в себя. Нет ни голоса ни сил. Такие дела у нас. Но ты жив, не смотря ни на что.

Это был Халига. Подвинув ближайший стул, он устроился в нём, явно намереваясь вести содержательный монолог. Спокойным и мягким голосом, лекарь поведал мальцу, как его привезли в сею лечебницу, тяжелое состояние, просьбу Проксы, а также таинственное исчезновение последнего.

– Пройдёт ещё некоторое время, прежде чем ты сможешь начать учиться ходить. Зрение тоже нуждается в продолжительном восстановлении. А вопрос с голосом вообще очень спорный. Главное – стремление к выздоровлению. Всё будет хорошо.

Когда Халига ушел, Келлириан, наконец, вспомнил свои приключения в логове бандитов. Не мог поверить, что ранение шеи стало всему причиной. Но, как бы там ни было, таинственный торговец Марок сдержал обещание и вытащил его с подземелья. Хотя не ясно, что же там случилось на самом деле. Подозрительным казалось участие Проксы. Ведь истинные мотивы действий старика были загадкой. Оставалось лишь ждать.

***

Положение Келлириана было очень сложным. Будучи ещё совсем ребёнком, которого данная ситуация должна повергнуть в глубокую тоску, страх и печаль, паренёк, на удивление, не проявлял признаков подобного душевного состояния. Словно он не покидал родной дом. Не был отлучён от семьи. Не терял голос. И даже не был болен. И как бы это не удивляло людей вокруг, на все их многосторонние попытки выразить своё сожаление и подбодрить попавшего в данное положение ребёнка, он отвечал лишь лёгкой улыбкой на лице. Что творилось на душе у бедолаги, никто и не догадывался.