– Вот как. Ну, тогда, до свидания, Келлириан.

– До свидания, Прокса.– парень тут же обернулся и направился к себе домой.

Я смотрел ему в след и понимал, что мой интерес вполне оправдан. Столь сложны его мысли в столь юном возрасте. Нужно было придумать, чем его разговорить. Пообщаться и понять потенциал.

***

Болезнь почтальона затянулась, и парнишка продолжал носить мне письма. Немногословность его визитов прервалась вопросом:

– Эти письма всегда приходят с отметкой «ВАЖНО». Но вы никогда не отправляете ответ. Поселение вы тоже не покидаете. В чем же причина? – медленно и вдумчиво выразился Келлириан, обратив внимание на мастерски выполненный дверной проём.

– А какие у тебя есть предположения? – дерзко бросил я, пытаясь зацепить интерес.

– Может, вы умеете только читать? – вполне серьёзно выразил догадку Келл.

– Писать я тоже горазд. Но мне незачем.

– Тогда вас просто о чем-то информируют! – отрезал парнишка, застав меня врасплох.

– Да. Я действительно получаю важные сведения из этих писем. Но это не донесения. Это – знания. Знания, которые удалось обрести.

– И о чем они? – наконец посмотрев мне в глаза, спросил Келлириан.

– Они разных областей изучения. Но только самые новые открытия.

– Значит, вы учитесь. Я тоже учусь. Но пока только дома. Читаю. Пишу. Считаю. – с небольшой ноткой огорчения молвил парень.

– Если хочешь, то я могу стать твоим учителем. Я знаю очень многое.

– Знаний то много. Но нужны ли мне ваши знания? Именно эти. Знания из писем?

– Скажи мне, что ты хочешь узнать?

– Хочу знать, почему мы задаем вопросы? Хочу знать, почему не всегда довольны ответами, хоть сами их и ищем? Почему не способны сами создавать ответы, и знать, кто их создал? И если ответы существуют на все вопросы, то можно ли считать смыслом их поиск? Или всё это просто невозможно понять и сутью и есть наше непонимание? – закончил Келл, огорчённо уставившись в пол.

– Почему тебя интересуют столь шаткие и противоречивые вопросы? – переполненный удивлением практически прошептал я.

– Вот видите. Вместо ответа ещё вопрос! Значит ваши знания не для меня. Какой в них смысл, если они отвечают не на мои вопросы, а на чужие.

– Ты прав. Мне не восполнить твой интерес. Но скажу, что ты ставишь не те вопросы.

– Тогда я скажу, – малец ухмыльнулся, – что вы читаете не те письма.

Мальчик положил почту на порог и спокойно ушёл.

***

– Ну что, ты дочитал? – с интересом спросил Келлириана его отец, Виллир Мевалак, убирая со стола посуду после ужина.

– Да, пап, дочитал.

– И как?

– Не могу понять, зачем главный персонаж жертвует своей жизнью, спасая чужую? Какой смысл этого? Зачем в ситуации, когда кто-то должен погибнуть, человек решает умереть сам, вместо того другого? – ярко негодуя, возгласил Келл.

– Это сложно объяснить, сын. Наверное, герой счёл свою жизнь менее важной, нежели жизнь того другого.

– То есть у каждой жизни своя важность? Своя… цена? И если дорогая жизнь под угрозой, нужно заместить её более дешевой? – продолжал негодовать парень.

– Ну, нет. Каждый должен установить важность другого человека для себя сам. Со временем, так и происходит. Узнавая человека, мы непроизвольно складываем впечатление о нём. Это и можно назвать той самой ценой. Очень сложно определить, стоит ли жизнь другого человека твоей. Ещё сложнее – решиться на такой обмен в ситуации, которая вынуждает тебя решать. Этот герой, видимо, решился.

– И это правильно?

– Что?

– Менять?

– Если та жизнь тебе дорога, – Виллир опустил любящий взгляд на сына, – Правильнее не бывает!

***

Шум какой-то. Это… мама перекладывает дрова для печи. Утро. Интересно, я проснулся раньше начала шума, или это он лишил меня остатков сна? Эх. Ещё один вопрос в мою копилку. Или это уже сундук? Или хранилище? Пора вставать.

Картошечка! Картошечка! Картошечка! Та да дам… и мяско.

Будет ли сегодня дождь? Хм. Туч нет и близко. А где они? Тучи… Тучи… Ну, наверное, просто вдалеке где-то. Точно. Подойдёт. Пора идти.

Ой, хоть бы не перепутать листы. Эти – старушке Сцилле. Эти – госпоже Анне. Потороплюсь, и к обеду буду свободен.

О. Братья Шорги. Сделаю вид, что не заметил их. Снова будут звать меня палить костры или ловить всякую живность в заброшенных домах. Что за веселье такое?

Тира со своей мамой идёт с поля. Ну, с этой хоть поздороваться можно. За глупостями я её не замечал. Значит и мне их предлагать не будет. Хм, интересно, почему девчонок меньше тянет на всякие безумия. Или я просто чего-то не знаю? Всё это очень подозрительно. Ладно.