А если сейчас Антон раскроет свою тайну… Вдруг она захочет встречаться с ним — и тогда он не узнает, из-за денег или нет. А может быть, она все-таки даст ему шанс, если убедится, что раньше он был беспомощным и неприметным Иванушкой-дурачком. Но, как бы дико это ни звучало, Антону было бы стократ приятней, если бы она назначила ему свидание без оглядки на его известность и кругленький счет в банке. Он уже был сыт по горло женщинами, судившими о нем либо по внешним данным, либо по состоянию кошелька.

Черкашин покачал головой. Нет, Гала не из тех женщин, что вешаются на шею мужчинам ради денег. Но у нее тоже есть скверная привычка: она думает привычными клише и цепляет на людей бирки. Ей нужно преподать урок, у него уже мелькала мысль, как это претворить в жизнь. В любом случае придется подождать приезда кузена Сержа.

— Ты уверен? — с сомнением озиралась Гала в магазинчике, который был битком набит инструментами, дощечками, марками и тому подобными полезными вещами. И с большим скепсисом смотрела на Черкашина.

— Вполне. Разве я позволю себе завлечь тебя в сомнительное место?

— Не моргнув глазом. А сейчас держись от меня подальше.

Она оглядела присутствующих. Правда, предложение было не слишком щедрым. Но потом она обнаружила стройного молодого человека примерно ее лет, зачарованно стоявшего перед витриной с почтовыми марками. Филателист, умилилась она. Вне всяких сомнений, вполне безобидное увлечение и какое-то умиротворяющее, что ли. Грациозной походкой Галя направилась к витрине с марками.

Осторожно следуя за ней, Антон понял, что его настроение катастрофически портится. Черт возьми, это не входило в его планы. Визит в «Мир увлечений» задумывался им как демонстрация. Иллюзии Галки рассеялись бы как дым, как утренний туман, если бы она нашла здесь несколько пенсионеров и подростков или парочку скучных типов вроде Андрея. Но нет! Она собирается завязать новое знакомство! Неужели она никогда не распрощается с глупыми бреднями?

Нет, кажется, пора кончать с глупыми бреднями, думала Галка. Молодой человек по имени Роберт, которому она так обольстительно улыбалась, оказался ужасным занудой. Хуже не бывает! И еще он слегка пришепетывал. И выяснилось, что живет он вместе с мамой. Мама тоже страстная филателистка, он с детства учился у нее.

Она еще раз улыбнулась Роберту и хотела распрощаться с ним навсегда, но рядом вдруг возник Черкашин, по-хозяйски обнял ее за талию и привлек к себе.

— Привет, любимая, нам пора! — Он озабоченно посмотрел на часы. — Твой доктор будет недоволен, если мы опоздаем на процедуру искусственного зачатия.

Галка чуть не потеряла дар речи.

— Что-о?

Антон виновато улыбнулся Роберту, который пылал как маков цвет.

— Галка потребовала самого лучшего врача, а к нему запись за полгода. — Он одарил девушку терпеливой улыбкой. — И не сердись, любимая, но нам уже пора! Твоя овуляция продлится не вечно!

От возмущения она не могла вымолвить ни слова. Покорный судьбе, Антон опять пожал плечами.

— Зато через пару-тройку дней вся эта процедура станет историей. Время не ждет! — Он нежно обнял ее за плечи и повел к выходу.

— Было приятно познакомиться, — вежливо сказал Роберт вслед. — И… э-э… желаю успеха!

Когда дверь за ними захлопнулась, Черкашин едва не согнулся пополам. Галина тоже была вне себя, но по другой причине.

— Ты рехнулся!

— А вот и нет! — Он весело подмигнул ей и дружески положил руку на плечо. — Я спасал тебя.

Она сбросила его руку и сердито зашагала к машине.

— Спасал?! Три ха-ха! Как будто в этом была нужда! Тебе не надо следить за мной во время свиданий.

— Но, Гала…

— Да как тебе не стыдно! Овуляция! Искусственное зачатие! Бедный мальчик чуть не умер!

— О тебе уж не говорю! Жаль, ты не могла видеть божественного выражения своего лица, — с очевидным наслаждением протянул Антон. Посмотрев на Галю, он громко закашлялся, чтобы подавить приступ хохота. — Извини, я охрип.

Галка возвела глаза к небу, но не смогла сдержать улыбки. Истинная правда, лицо Роберта просто побагровело. Без возражений она забралась в машину.

Антон сел за руль и включил зажигание.

— Ну, не сердись, прошу тебя! Было видно, что он тебе не по вкусу. А оборванное знакомство не вызовет у него страданий, он не будет чахнуть по тебе десять или двадцать лет.

Ее губы дрожали.

— Десять или двадцать лет? Мне кажется, я заслуживаю, чтобы по мне страдали вечно!

— Ну, хорошо, если ты хочешь это услышать, то я тот, кто будет страдать по тебе вечно! — Он одарил ее взглядом одновременно шутливым и полным чувства, она сдалась и, покачав головой, засмеялась: