Она закатила глаза. Конечно, если он хотел продолжить эту тему, то, строго говоря, это был Гоблинский Лес, и он, строго говоря, был королем Гоблинов. Она действовала незаконно.

Технически.

Не то, чтобы ее волновали такие мелочи, как юридические границы. Не тогда, когда речь идет о выполнении своей работы. Особенно на территории под правлением гоблина, единственная претензия на славу которого, состоит в том, что он был самым молодым монархом Милены за все времена.

– Это не может быть худший шторм за весь год, - сказала она.
– Я уверена, что тот, который прошел две недели назад был таким же плохим. Разве на Милене вообще бывает погода, отличная от дрянной?

Он усмехнулся, и его лицо преобразилось. Внезапно он стал мальчишкой, которого она встретила тем вечером в Маидре, который улыбнулся ей и заставил чувствовать себя своей впервые с... ну, с тех пор, как она оказалась здесь в ловушке. Как единственный человек в мире, где ее вид унижался, и любое предположение об их присутствии порождал яростную жажду крови, признание и вероятность дружбы были тем, что она никогда не думала здесь встретить.

Но она не хотела, чтобы он снова был тем мальчишкой. Он должен был стать королем гоблинов. По крайней мере, тогда она знала, как держаться - как можно дальше.

– Я не знал, что вы так сильно волнуетесь о погоде, Данем, - поддразнил он.
– Возможно, она так бесит тебя, потому что остается единственной раздражающей вещью за пределами твоего влияния.

Если бы погода была единственной вещью вне ее контроля, ей бы не о многом приходилось волноваться. Но будучи оторванной от своей семьи и всего, что она знала в возрасте тринадцати лет, и брошенной во враждебное окружение, где еда и тепло были роскошью, которую кто-то вроде нее не мог себе позволить, и вынужденная скрывать свою сущность, Грета оказалась перед целым рядом проблем. Даже если когда-нибудь она сможет вернуться домой, некоторые удачливые психотерапевты смогут основательно повеселиться, пытаясь понять ее.

– У меня есть законное основание быть здесь. Я на работе. Почему бы тебе не позволить мне выполнить ее?

Толкнув его, она попыталась обойти Айзека, но он прижал ее спиной к скале. Не настолько сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы показать свое намерение.

– Если ты не хочешь известить упыря о нашем присутствии, прекрати бороться со мной, чтобы мы могли разобраться с ситуацией вместе.

– Разве ты не слишком высокороден, чтобы разговаривать со мной? Иди домой. Ты должен сейчас оставаться в безопасности и защищать свой народ.

Он скрипнул зубами:

– Почему бы тебе не оставить за мной волнения о моем народе и их нуждах.

Его легкое дыхание выходило облачками пара, которые кружились вокруг него, прежде чем растаять в холодном воздухе. Грета, наконец, кивнула, и он ослабил свою хватку на ее руках. Она повернулась и ударила его локтем в живот. Низкий ход, конечно, но она не чуралась незрелых проявлений раздражения, когда того требовала ситуация - или даже когда не требовала.

Он охнул, когда она быстро метнулась вокруг и завела его запястье ему за спину. Она использовала момент, чтобы толкнуть его лицом в скалу. В темноте крупные клыки выглянули из уголков его рта. Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее.

Прежде чем он успел моргнуть, ее нож был у его горла, слегка подлечив ее гордость, попранную, когда ему удалось подкрасться к ней.

– Возможно, ты забыл, но я не работаю в паре.

Его рука напряглась в хватке, а глаза почти нерешительно метнулись к ее рту.

– Наоборот, я думаю, что мы вдвоем можем сработать очень хорошо.

Кровь прилила к ее щекам.

– Ты, может, думаешь, что раз можешь проникать в мои сны, то можешь иметь какие-то претензии на меня, но этого никогда не произойдет, - выплюнула она.
– Это не имеет силы здесь, в реальном мире. Давай все решим прямо сейчас.

Его глаза сверкнули.

– У тебя такая своеобразная манера разговора, - сказал он.
– Я редко понимаю, о чем ты говоришь, но я могу слушать твой голос целый день.

Она упорно держалась за свои человеческие выражения и манеру разговора на протяжении многих лет. Это немного напоминало ситуацию, когда висишь на краю утеса и отчаянно хватаешься за каждую разрушающуюся опору. Она делала это, несмотря на понимание, что еще больше изолировала себя в этом мире, потому что, чем дольше оставалась здесь, тем больше боялась окончательно потерять себя.

Это уже происходило. Она помнила все меньше и меньше о своей жизни до Люка, одного из наиболее нелюдимых древесных эльфов Милены, который нашел ее в снегу давно минувшей ночью и приютил ее. Люди и места из той прошлой жизни, даже человек, которым она была... все это стало размытым пятном, которое уходило все дальше и дальше, стоило ей закрыть глаза.

Грета опустила клинок и убрала свой кинжал в кожаные ножны, прикрепленные на предплечье. Она едва посмотрела на них. Это просто была часть ее, также как и необычно высокий рост, большой нос и длинные светлые волосы - волосы, которые она заплетала в косы, чтобы скрыть свои человеческие уши от назойливых глаз гоблина.