— Именно поэтому, — мрачно отвечает Нома. — Он слишком мал, чтобы попытаться сбежать.

— Сегодня нас навестил Уит, — скривив от отвращения нос, рассказывает Кенай. — Он просил передать тебе, что как только ты встретишься с Эйвери, Барсука отпустят, и он сможет увидеться с мамой.

Из одной из хижин выходит мой отец и смотрит прямо на меня. Я хочу подойти к нему, но не могу сдвинуться с места. И, наконец, он сам подбегает ко мне, Нома и Кенай отходят в сторону, чтобы не мешать ему. Его лицо осунулось. Он ласково обнимает меня и хлопает по спине, как делал это всегда, когда я была маленькой девочкой, и меня надо было успокоить.

— Ох, Джуно, — говорит он, отстранившись и пристально глядя мне в глаза. — Я ведь просил тебя не приходить.

— Но я знала, что должна прийти, — отвечаю я, и хотя чувствую, что слёзы вот-вот потекут из глаз, я стараюсь держаться и с вызовом вскидываю подбородок. Мой отец знает, что это значит: я здесь, чтобы сражаться.

— Да, — печально отзывается он, — я знал, что так и будет.

Мои расчёты оказались неверны. Во-первых, истинные границы ранчо оказались не совсем там, где нарисовал мужчина с заправки: мне дважды приходилось возвращаться, и в итоге я проехал на восток гораздо дальше, чем предполагал. А во-вторых, ни одна, пусть и грунтовая, дорога не вела прямо к ранчо.

В какой-то момент с главной дороги стала видна изгородь, а за ней - нечто похожее на взлётно-посадочную полосу посреди поля. Наверно, богатые клиенты Эйвери прилетают на частных самолётах. С дороги ранчо кажется абсолютно неприступным, хотя я знаю, что это невозможно: охранники ведь входят и выходят оттуда, и они точно знают, где главные ворота, потому что снаружи нет никаких указателей или хоть каких-то намёков на вход.

Я паркую грузовик на заброшенной стоянке, возвращаюсь на милю назад к забору и иду вдоль него на юг. Наконец, полтора часа спустя, я добираюсь до чего-то, похожего на главный вход. Эти ворота охраняются: в будке сидит парень, а рядом шлагбаум, впускающий и выпускающий машины.

На одной стороне висит большой знак со сделанной курсивом надписью «РАНЧО ЭЙВЕРИ». Вдоль дороги растут деревья, и я использую их как прикрытие, подбираясь к воротам. Наконец я останавливаюсь в трёх метрах от будки охранника и вижу внутри парня, играющего в компьютерную игру. Он прекращает свое занятие и делает глоток кока-колы, а затем выставляет пустую стеклянную бутылку на выступающий подоконник. Прямо рядом с его стулом я замечаю автомат.

Я оглядываю шестиметровый забор. Вскарабкаться на него я не могу — он под напряжением. Эти охраняемые ворота — единственное встреченное мной открытое место. Если бы там не было этого парня, то я смог бы легко проскользнуть под шлагбаумом и пробраться на территорию. Похоже, помимо контроля въезжающих и выезжающих автомобилей, Эйвери, не особо волнуется, что кто-то может проникнуть на его территорию. Думаю, никто бы не захотел так рисковать своей жизнью. Сумасшедший техасец и его личная армия. Кто ж на такое покусится?

Впервые за все это время я осознаю - то, что я делаю, очень опасно. По лбу текут струйки пота, ладони вспотели. Отлично. Я ещё даже не проник за ворота, а уже напуган до чёртиков. Хотя может это и хороший знак: по крайней мере, это значит, что я нормален и реагирую правильно.

И вот я, восемнадцатилетний подросток, никогда даже не посещавший КПОЗ [15] , пытаюсь пробраться на охраняемый объект. Когда мы убегали вместе с Джуно, именно один из этих людей чуть не убил меня. И я думаю, парнишка на воротах тоже не постесняется меня застрелить, если заметит. Волна паники почти заставляет меня повернуть и бежать к спасительной кабине оставленного грузовика.

Огромным усилием воли я подавляю свой внутренний страх, отбрасываю эмоции и стараюсь сосредоточится на своей дальнейшей цели. Чёрт, кого-то я себе сейчас напоминаю.

Я подползаю ближе к будке охраны, стараясь, чтобы парень внутри меня не заметил. Я внимательно слежу, когда же он, наконец, наклонится или отвернётся в другую сторону. Всё, что мне требуется, это чтобы он на пару секунд отвлёкся, а я тем временем смог бы проскочить мимо будки и оказаться вне зоны его видимости.

Я вытаскиваю арбалет из сумки, натягиваю тетиву и вкладываю в паз болт, а затем прицеливаюсь во всё ещё стоящую на подоконнике бутылку из-под кока-колы.

Такая маленькая. Как же мне не промахнуться?

«Сконцентрируйся», — приказываю я себе. Нажимаю на спусковой крючок, и болт летит прямиком к бутылке. Но пролетает в каких-то двух сантиметрах от нее и приземляется среди деревьев по другую сторону будки охраны. Я выдыхаю, подавляю разочарование и снова прицеливаюсь. Нажимаю на спусковой крючок. К моему изумлению, бутылка из-под кока-колы подлетает вверх, с громким стуком приземляется на асфальт и начинает катиться.

Охранник чертыхается, выбегает из будки и гонится за катящейся по дороге бутылкой. Я выскакиваю из-за дерева, пригнувшись, проскакиваю под шлагбаумом и бросаюсь в заросли бамбука с другой стороны забора. Из своего укрытия я вижу, как охранник поднимает бутылку и возвращается к будке. Когда он наклоняется, чтобы бросить её в мусорный бак под окном, я разворачиваюсь и со всех ног мчусь подальше от главных ворот. Все это время я бегу как заправский спортсмен, пробегаю полосу сосен, но вскоре деревья начинают расти реже, и я бросаюсь (возможно, слишком сильно) на землю. От удара у меня вышибает дыхание, и я ползу к месту, где рядом с деревьями проходит дорога.