Все происходит будто в замедленной съёмке: тигр вытягивает вперёд лапы и низко припадает к земле. Кончик его хвоста нервно подергивается туда-сюда. Точно так же вела себя мамина кошка, когда устраивала засаду на бурундуков.

Я открываю рот, пытаюсь закричать, но не могу издать ни звука. Ужас практически парализует меня, и я понимаю, что сейчас умру.

Я сжимаю зубы. И тигр атакует.

— Так, так, так. И кто же это у нас тут? — раздается раскатистый голос, когда я прохожу за Уитом в огромный холл. Свет от люстры, сделанной из оленьих рогов, отражается от паркета.

Ко мне подходит мужчина. Он на добрую голову выше любого из моего клана и носит желтовато-коричневую ковбойскую шляпу и сапоги в том же стиле. Он хлопает в ладоши и потирает их друг о друга, будто собирается съесть меня целиком. Он наклоняется ближе, чтобы рассмотреть звездочку в моем глазу, и, удовлетворённый увиденным, хватает мою руку и изо всех сил трясет.

— А ты, значит, наша малышка Джуно. Меня зовут Рэндэлл Брэдфорд Эйвери Третий, но по очевидным причинам, — тут он обводит руками, обозначая, видимо, свой дом и всё остальное, -все зовут меня Охотник. Позволь признаться, я очень-очень долго ждал встречи с тобой. Ведь так, Уит?

В этом представлении всё настолько фальшиво, что я ничего не отвечаю, только хмурюсь еще сильнее. Эйвери начинает смеяться, будто я удачно пошутила. Положив мне руку на плечо, он легонько подталкивает меня к двери.

— Почему бы нам всем просто не выпить по стаканчику и не познакомиться поближе?

Я даже не сопротивляюсь. Всё, что мне сейчас надо, это найти Барсука и вывести его отсюда. Если это значит, что нужно везде таскаться за эти идиотом, пока у меня не появится план, что ж, пусть так и будет.

Уит проходит следом за мной и Эйвери через двойные двери и закрывает их за нами. Я вхожу в комнату, где легко можно поместить десяток юрт моего клана. Пол сплошь устелен коврами, а вдоль стен стоят в основном пустые книжные полки, на которых сверху красуются головы убитых животных. Представители практически каждого вида животных, которого только можно представить, смотрят со стены стеклянными глазами.

Я инстинктивно оборачиваюсь на Уита, и замечаю, как он кривится. Эта демонстрация жестокости нравится ему не больше, чем мне.

— Добро пожаловать в мою комнату трофеев! — провозглашает мистер Эйвери, нежно поглаживая подбородок огромного кабана, затем идет к отделанному медью бару, стоящему в углу. Он открывает дверцу и продолжает разговор, разглядывая ряды бутылок и бокалов.

— Я сделал свои деньги на нефти. А это охотничье ранчо - лишь одно из моих маленьких хобби, —Эйвери оглядывается на меня и подмигивает.

Хоть он и старается вести себя непринуждённо, по его движениям и манере разговора я могу сказать, что ему неуютно. Он пытается меня оценить и не может понять, чего от меня можно ожидать. А на большой охоте, не зная, что собой представляет добыча, охотник становится уязвимым.

Он бросает в стакан несколько кубиков льда и наливает в него из хрустального графина жидкость цвета карамели.

— Это тебе, Уит, — произносит он и протягивает Уиту стакан.

Когда он вытягивает руку, я замечаю, как ударяются друг о друга кубики льда, а напиток чуть колышется в стакане. Рука Эйвери дрожит. Я заглядываю ему в лицо - оно ничего не выражает. Он не нервничает и не расстроен. Тогда почему его трясёт? Второй рукой он держится за край барной стойки, не позволяя ей дрожать.

Эйвери переводит взгляд на меня и с притворной тревогой качает головой.

— И где же это мои манеры? Сначала следовало обслужить леди. Хотя я сомневаюсь, что ты будешь виски, Джуно. Это понятно с первого взгляда.

Он возвращается к бару и проводит рукой над рядом бутылок. Когда она замирает над одним из напитков, я замечаю, что его пальцы снова дрожат.

— У меня есть весь алкоголь, известный человечеству, — произносит он. — Но если ты не пьёшь, могу предложить хороший охлаждённый тоник с лаймом.

— Тогда я буду хороший охлаждённый тоник с лаймом, — отвечаю я, и как только у него на лице проступает облегчение, продолжаю:

— ...после того, как вы угостите им всех в моём клане.

Мой голос спокоен, а лицо по-прежнему ничего не выражает.

Эйвери снимает шляпу, кладет её на стойку бара и проводит рукой по редеющим волосам.

— Значит, у нас тут появился мститель, — произносит он, и улыбка на его губах становится такой же холодной, как змеиная кожа у него на сапогах.