«…Я знаю, что ты читаешь это, мой милый недруг. Разочарован? Обижен? Неужели теперь Нильс Веркоохен напуган? Твои планы рушатся, твоя жизнь рушится, и я разрушу тебя. Она будет с нами, она будет кричать от боли и каждый день умирать в муках, а затем возрождаться уже мертвой. Я вырву крылышки у твоей птички, она никогда больше не полетит, Веркоохен. И знаешь, кто виноват? Ты. Любовь – гнилое дело, верно? Я знаю о вас все, со дня вашего рождения на этот свет, до последнего дня вашей жизнедеятельности.

Город мой, правление мое, твое сердце зажато в моих руках, и мне ничего не стоит раздавить его, точнее ее. Остаток жизни она проведет в ненависти к тебе. Ты не сдержал ни одного обещания, данное ей. Веркоохен – ты разрушил ее, не осознавая этого.

Успеешь ли ты спасти ее, когда я уже буду перед ее домом?

Но сейчас беги, парень, твоя задница пылает от камеры в углу и уже вызванной полиции…»

Я поднимаю глаза, глядя вперед. Тело заковало от жестокого неведенья и ужаса, понимания того, что меня одурачили. Пронизывающий страх был во мне, я был напуган. Руки тряслись, а на глазах выступили слезы, которые я отчаянно пытался сдержать в себе, но не мог. Хотелось тут же кричать, завыть и убить этого человека.

Он не должен сделать ей больно!

Рука поднимается в тот самый угол, где висела камера и я незамедлительно спускаю курок, слыша оглушительный выстрел, вздрогнув, но не от выстрела.

«…Твои планы рушатся, твоя жизнь рушится, и я разрушу тебя…» – отдается эхом в моей голове, когда я комкаю лист бумаги.

– Нужно бежать. Черт, быстро! – кричит Алекса парням, которые в упор смотрели на меня, когда я впервые почувствовал себя сумасшедшим, до смерти напуганным и побледневшим со слезами на глазах.

– Нильс? – Лиам кладет руку мне на плече, заглядывая в мои глаза. Зубы крепко заскребли, а кулаки сжались до неестественного белого цвета кожи.

«…Я вырву крылышки у твоей птички, она никогда больше не полетит, Веркоохен…» – я слышу в своей голове его голос и душераздирающий крик девушки, и пока воображение играет – я поддаюсь приступу паники, тревоги и всем эмоциям, которые разом атаковали меня, сделав беспомощным.

Она была в опасности на расстоянии тысячи миль и бездонного океана. Она была недосягаема и в опасности. Она верила мне, а я ее подвел. Я хотел обезопасить ее, вместо чего предоставил врагу лучшую позицию в этой игре с ее жизнью.

Вдалеке послышались громкие сигналы полицейских машин.

– Быстро! Шевелитесь! – Алекса погнала всех прочь, ухватив меня за руку. Теперь до меня мало что доходило, и я шел туда, куда меня направляли. Чувствую убивающую меня тревогу и вину. Но весь ужас был только впереди, и я это понимал, прежде всего.

– На первом этаже охрана, – говорит Лиам, отступая от ступенек. – Назад! – шепчет он, заставляя нас вернуться и побежать по коридорам.

– Быстрее, Нильс, ты ей не поможешь, если подставишься под обстрел, – гневно говорит девушка, потянув меня за угол, когда я слышу появившуюся вдали охрану, которая целенаправленно выпустила пару оглушительных выстрелов, заставив всех пригнуться, и бросится в бег.

Коридоров и ходов было много. Дом был без света. Охране было поручено стрелять на поражение, подъезжала полиция и нас зафиксировала камера. Несмотря на остальные проблемы, это был самый худший исход всего, что могло произойти.

У меня действительно все рушилось, как по щелчку пальцев.

– Сюда, – Зейн открывает двери какой-то комнаты, предоставив убежище и закрываясь. – Через окно.

– И как ты это себе представлять, мать его, Зейн? Тут третий этаж! – прорычал Луи,

нервно смотря на комнату.

– Я изучал его дом, – говорит парень, подходя к окну и открывая его. – Тут есть каминная труба.

– Она каменная, идиот!

– У тебя есть другой план? – прокричал Зейн.

– Заткнитесь и спускайтесь, иначе от нас ничего не останется, – перебил всех Лиам, глянув, как я опустился по стенке, зарываясь руками в волосы.

– Алекса, иди, – говорит Пейн, садясь около меня.

Зейн полез первым. За ним Найл.

– Еще не все кончено, Нильс. Розалии сильная, тем более с ней Гарри, – друг пытается меня ободрить, но не выйдет. Сердце сдавило невыносимой болью, что я чувствовал только тогда, когда был с матерью в ее предсмертный день.

– Нас шестеро. Гарри один. Нас уже практически повязали, – шепчу я, и в подтверждение всего, слышу выстрел.

– Ты не можешь знать наверняка, Хоффман умеет манипулировать и вводить заблуждение. Не верь тому, что читал.

В окно полезла девушка, а за тем Луи.

– Я хотел безопасности, думал, что так будет лучше… Лиам, если все действительно будет так, как написал Хоффман… тогда просто придет конец.

– Заткнись, Нильс, – прорычал Пейн, ухватив меня за плечи и с силой встряхнув, заставляя меня опомниться. Но как можно опомниться, когда самый дорогой человек был в настоящей опасности? Все затуманено. Но дальнейшие реплики парня перебивают рядом слышимые шаги. – Быстрее, – толкает он меня к окну. –