Пришло время взглянуть правде в глаза. Он не принадлежал Небесам и никогда не будет принадлежать. Часто смаргивая, он очистил затуманенное зрение и внутренне собрался, глубоко погружаясь в свой бездонный колодец ненависти.

— Скажи архангелам, что я принял решение.

— Рев не….

— Я не передам им Гэтель. — Не-а, он убедится, что Люцифер умрёт в утробе, а затем будет управлять Шеулом на стороне Сатаны. — И пускай катятся ко всем чертям.

И потом исчез с Небес.

Навсегда.

Блэсфим только что пережила худшую ночь на кушетке рядом с матерью в комнате для персонала. Потом ей не хватило горячей воды в душе. Теперь не работал фен. Блас была готова зареветь. Зато матери становилось лучше. Призрак лично осмотрел её прошлым вечером, и хотя он был озабочен внутренними повреждениями от «мрачной молнии», которые могли доставить много проблем, полагал, что если она будет поправляться в том же духе, то через неделю или около того будет готова к выписке.

— Блэсфим, — позвала мама из-за двери в ванную комнату, — твой пейджер пищит.

— Спасибо, мам, — пробормотала она.

— Что ты сказала?

Блас повысила голос:

— Я сказала «спасибо, мам»!

— Не надо кричать.

Блэсфим прислонилась лбом к зеркалу. Как они смогут находиться в одном помещении… да ещё таком маленьком, и не известно, как долго? К черту причёску. Она должна приступать к работе. Ну и что, если до начала смены оставался ещё час? Ей нужно проверить сможет ли она взять сегодня вечером дополнительную смену. Затянув зелёной резинкой, влажные волосы в высокий конский хвост она почистила зубы и заскочила в комнату размером с коробку, где её мама, откинувшись на кровати, смотрела ежедневное утреннее шоу.

— Осторожнее сегодня, мам, — сказала Блэсфим, — ты всё ещё поправляешься. Больше не беспокой сотрудников.

— А ты не должна была разрушать мои планы по поимке Неистинного Ангела.

Блас стиснула зубы так, что они скрипнули.

— Я работаю с этими людьми, мама, — выдавила она, — так что веди себя прилично. Я зайду к тебе на ланч.

Дева, нетерпеливым щелчком пульта, лишила Эла Рокера голоса.

— Я не могу оставаться здесь вечно.

— Домой ты тоже пойти не можешь, — указала Блэсфим.

Её мать закатила глаза:

— У меня много друзей, у которых я могу остановиться.

— И ты, правда, готова рискнуть жизнью друзей?

Её мама фыркнула:

— Да. Они бы тоже рисковали моей жизнью. Так поступают злые люди, Блэсфим. — Она подошла к тумбочке за баночкой лаймового желе. — И я поражена тем, что ты делаешь так же.

— Это совсем другое.

— Да? И почему же? Ты подвергаешь своих друзей и всю больницу риску, ты об этом не задумывалась?

— Да, но… — Блэсфим осеклась. Но что? А ничего. О, боги, она была такой же плохой, как и её мать, да? Призрак заверил, что им лучше остаться здесь, и она так хотела спасти свою шкуру, что даже не подумала возразить. — Ты права, — сказала она. — Мы не можем здесь оставаться. Но мы не будем подвергать риску кого-либо ещё.

Дева покачала головой.

— Как мне удалось вырастить тебя такой порядочной? Ты наполовину падший ангел, дорогая. Веди себя подобающе.

— Ты же раньше была ангелом, — напомнила Блас. — Неужели совсем этого не помнишь?

— Помню, что было весьма скучно, и поэтому я пыталась внести сумятицу в рядах архангелов.

— Внести сумятицу? Ты добилась лишь того, что тебя выперли с Небес!

В припадке ярости Дева швырнула пульт через всю комнату, и он разлетелся на мелкие кусочки.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — прошипела она, её клыки стали удлиняться по мере нарастающего гнева. — Ангельская иерархия там превыше всего и не дай Бог, кто-то попытается подняться выше своего положения. Некоторые из нас жаждали больше власти, и Рафаэль собирался предоставить нам возможность. И если бы не его приятель Стамтиэль, пославший меня на заранее обречённую миссию, при выполнении которой меня схватили, мы бы совершили революцию.

Это было первый раз, когда Блэсфим слышала о причастности архангелов к заговору, в котором были замешаны её мать и отец. После которой Дева так эффектно потерпела крах.

— Боже, если уж ты берёшься за что-то, то делаешь это на отлично, не так ли?

Дева пожала плечами и откинулась на подушку, когда её приступ ярости пошёл на убыль.

— Как говориться у людей? Полюбить так королеву, проиграть так миллион! — Она указала на разбившийся пульт. — Будь хорошим маленьким бесёнком и принеси мне новый.

Блэсфим в жесте поражения вскинула руки.

— Ладно, я сдаюсь. Мне нужно идти работать. Не уходи из больницы и пожалуйста, постарайся оставаться в этой комнате. — Последнее что нужно Блас, чтобы её мать слонялась по клинике и создавала проблемы. — Я вернусь позже.