Вор провел годы в темнице и вышел на свободу раскаявшимся. Он пришел в костел св. Якуба и взмолился, чтобы взяли его самым низшим служкой, чтобы он мог постоянно возносить покаянные молитвы на месте своего преступления. Его приняли, и он до самой смерти старательно служил в храме и заслужил отпущение грехов.

В левой части храма св. Якуба у стены находится прекрасное надгробие Яна Вацлава, графа Вратислава из Митровица, когда-то наивысшего канцлера Чешского королевства, который умер в 1712 году. Статуи на надгробии создал известный скульптор Брокоф. Под надгробием в склепе находится семейное захоронение графов из Митровица. Существует предание, что похороненный здесь канцлер только казался мертвым, но в гробу очнулся, сдвинул крышку гроба и пытался выйти наружу. Но усилия его были тщетны, голос его услышан не был, и так принял он мучительную смерть. Говорят, тело его нашли, когда через четыре года должны были хоронить другого представителя этого знатного рода и открыли надгробие склепа. Удивительно, почему возникло это предание, ведь доподлинно известно, что наивысший канцлер Ян Вацлав, граф Митровицкий умер в Вене, где и был похоронен. Только через год перевезен был гроб с его телом в Прагу.

Прекрасную картину в алтаре костела св. Якуба написал известный чешский художник Вацлав Вавржинец Райнер. Раньше на ее месте там было малоценное изображение, написанное прямо на стене. Рассказывают, что художник Шебестиан Цайллер начал писать ту настенную картину в те времена, когда в Праге свирепствовала чума, то есть в 1713 году. И хотя прихожане Святоякубского костела умирали от чумы целыми семьями, художник этот каким-то чудом оставался здоровым до тех самых пор, пока не закончил картину. После этого в течение двух дней был охвачен чумой и скончался.

Рассказывают и еще одну удивительную историю о художнике, который написал ряд картин на потолке и сводах храма. В монастырской хронике было отмечено, что в 1736 году, когда была закончена отделка храма, там объявился незнакомый человек, по облику которого можно было понять, что пришел он издалека, и предложил расписать потолок и арочные своды Святоякубского храма. Никакой платы за свой труд он не просил. И дело это было ему доверено, и выполнил он его великолепно. Только потом художник признался, что долгие годы был монахом в Праге, в монастыре св. Якуба, но тайно покинул обедневший монастырь, добрался до Рима, где Папа Римский освободил его от монашеского обета. В Риме он научился искусству живописи и получил известность. Но он не забыл о своей родине и о пражском монастыре и пообещал себе, что, если вернется когда-то в Чехию, распишет монастырский костел. Имя этого художника было Гвидо Фогель.

Славное прошлое у Святоякубского монастыря, как о нем рассказывает история. Свидетельствует о том и внутреннее убранство храма, в котором так много шедевров искусства резчиков, скульпторов и живописцев.

Мясницкое ремесло было в Праге издавна процветающим и уважаемым. Во время правления королей династии Люксембургов количество мясных лавок в городе превышало двести на Старом и Новом Месте, четырнадцать – на Малой Стране. На Градчанах были мясные лавки, они стояли двумя рядами друг против друга на площади от востока к западу. Новоместские мясные лавки были построены в 1360 году на нынешней Хазарской улице, где стояли до конца XIX столетия. Староместские же, самые старые, стоят и сейчас поблизости от костела св. Якуба.

Когда ремесленники и торговцы стали объединяться в цеха, цех пражских мясников считался одним из самых уважаемых; они были на первых местах во время храмовых праздников и при выездах королей. Для этой церемонии был определен особый порядок: представители цехов должны были выходить с цеховыми хоругвями. А перед ними несли красную хоругвь с белым однохвостым львом без короны, с другой же ее стороны – решетка, висящая над воротами, с каждой стороны – отрок, секирой рассекающий решетку. Так написано в списке цеховых хоругвей XIV века. В списке том говорится также, как мясники получили этот герб: «от короля Яна Слепого, [1] поскольку, когда он расположился пред городом, тогда мясники прорубили ему ворота для входа».

А было так: после того, как род Пржемысловичей [2] иссяк, чешские аристократы, хоть и не желая того, провозгласили королем Рудольфа из Габсбургского рода. После его смерти королем стал муж старшей дочери Вацлава II Анны Индржих, воевода Корутанский. Но властвовал он плохо, был слишком слабым, чтобы удержать порядок в стране, где царил разлад. Поэтому чешские аристократы договорились с немецким императором Индржихом VII, что он им на королевский трон пришлет своего четырнадцатилетнего сына Яна, если он возьмет в жены Елизавету, младшую дочь Вацлава II. Но дорога к трону еще не коронованного нового чешского короля Яна Люксембургского была непростой. Ему пришлось силой входить в чешские города, особенно в Прагу.

Тогда, на склоне 1310 года, зима была очень суровой. Войско короля Яна подступило к городу Колин над Лабой. От горожан потребовали сдаться. Но они ответили, что подождут, что решит Прага. Поэтому в трескучие морозы потянулось войско Яна к Праге и окружило Старое Место 28 ноября. В Праге находился Индржих и не хотел отдавать город.

Старое Место было тогда хорошо укреплено: ограждающие его стены были крепкими, высокими, с надежными башнями и глубокими рвами. Войско Индржиха отчаянно защищало Прагу. Напрасны были попытки осаждающих, к тому же суровая зима лишала их сил, и некоторые хотели уже отступить от Праги. Но один из военачальников провозгласил, что не отступит, даже если бы с неба вместо снега падали шипы.

Народ пражский корутанцев [3] больше не желал видеть у власти, поскольку во времена их бездарного правления претерпел от них слишком много бед. Эти народные настроения на счастье короля Яна использовал старый аббат Беренгар, бывший в Праге, когда оттуда уезжала в Германию юная Елизавета, чтобы стать женой Яну Люксембургскому. После возвращения Елизаветы в Прагу он придумал такую вещь: тайно договорился с друзьями Яна в городе, что они, вооруженные, будут ждать от него особого знака. Он поведал им, что они должны будут делать.