Один раз Медведев все же использовал свои «гвардейские» данные. Это было в Одессе, когда ему удалось под видом бывшего капитана армии Юденича проникнуть в своеобразный салон некой Елены Родневич — на самом деле штаб-квартиру белогвардейского заговора, которым руководил из Болгарии через связников муж хозяйки штабс-капитан деникинской разведки Константин Родневич.

Тщательный анализ разрозненных данных, захваченных Лукиным документов привел Медведева к выводу, что организация связана не только с зарубежным центром украинских националистов и поляками, но и с крупным белоэмигрантским центром — Российским общевоинским союзом. По всему выходило, что осенью 1929 года должен начаться мятеж. Мятежники намеревались провозгласить «правительство Таврии», которое незамедлительно встретило бы, по их расчетам, поддержку и признание на Западе. Все это означало, что медлить с ликвидацией контрреволюционных организаций нельзя. Каждый день промедления был чреват серьезными последствиями.

Путь проникновения в организацию Медведеву подсказал именно широкий характер ее «международных» связей. В самом деле, раз есть выходцы и контакты с закордонными центрами, значит, оттуда, а также из других городов Украины и России должны наезжать и эмиссары.

…Свыше месяца Дмитрий Медведев мотался по степи, наезжал в большие села и отдельные хутора, выдавая себя перед заговорщиками за деникинского офицера, разыскиваемого чекистами и направленного сюда, в Таврию, для налаживания связей. Не сразу удалось ему установить, что оперативный штаб организации укрыт на богатом кулацком хуторе близ Аскании-Нова. Более того, он получил пароль для связи с одним из главарей штаба. На встречу с ним Медведев отправился, подготовившись сыграть роль прибывшего морем из-за кордона эмиссара белогвардейского центра с задачей уточнить окончательный срок и план восстания.

Предварительные косвенные переговоры прошли успешно, и штаб заговорщиков дал согласие встретиться с эмиссаром. К месту встречи Дмитрий Николаевич отправился в сопровождении небольшой группы чекистов, изображавших его охрану. О том, что произошло дальше, со слов самого Медведева записал А. Цессарский.

«Медведев рассчитывал, что на встречу с эмиссаром соберется весь штаб и он сумеет тут же сразу обезвредить главарей. Однако все сложилось иначе.

Еще верст за двадцать до хутора Медведева стали обгонять спешившие во весь опор в том же направлении верховые и запряженные добрыми конями повозки с поклажей, прикрытой сеном. И когда Медведев подъехал к хутору, там уже раскинулся целый военный лагерь — съехалось несколько десятков человек с оружием, боеприпасами и харчами. Оказалось, что весть о приезде «пана эмиссара» разнеслась по округе и далеко опередила Медведева. И кулаки приняли его приезд за долгожданный сигнал к восстанию.

Пришлось Медведеву срочно отрядить верхового из своей охраны в ближайшую воинскую часть за помощью. А тем временем он попытался оттянуть встречу…

Медведев остановился в нескольких километрах от хутора и послал туда своего представителя. Приведенный в штаб, тот долго морочил голову заговорщикам, требуя каких-то заверений и гарантий. Возвратился он к Медведеву с представителем штаба. И здесь снова начались переговоры о встрече на «высшем уровне». Наконец, получив извещение о том, что воинская часть уже движется к хутору, Медведев объявил, что едет, и отпустил представителя штаба.

Уже под утро, когда хутор был окружен, Медведев распахнул дверь и шагнул в комнату, где за столом сидел в ожидании эмиссара весь штаб в полном составе. Медведев выхватил пистолет:

— Руки вверх! Не двигаться! Хутор окружен!

В комнату ворвались чекисты. Во дворе заржали лошади. Раздалось несколько винтовочных выстрелов. И этим все кончилось».

По делу «Возрождение Таврии» было арестовано около двухсот контрреволюционеров. Опасный заговор удалось раскрыть в самый критический момент, когда все уже было подготовлено для вооруженного мятежа. За особые заслуги в этой операции и проявленное личное мужество Дмитрий Медведев коллегией ОГПУ был вторично награжден именным оружием — маузером. А вскоре, в октябре 1929 года, Медведев получил новое назначение и уехал в Купянск…

Не следует полагать, что все у чекиста Медведева шло так уж гладко. Случались и неудачи и промахи. Так, на той же Херсонщине несколько раз ускользал из рук Медведева один из главарей заговорщиков. И Дмитрий Николаевич честно и самокритично указывал в одной из автобиографий: «За время службы в органах ВЧК — ГПУ — НКВД имел ряд взысканий за отдельные промахи и упущения в работе, а также имею ряд наград».

Это было характерно для Медведева: он всегда в первую очередь обращал внимание на свои недостатки, и лишь во вторую — на достоинства и заслуги. Примечательно, как меняется содержание и тональность служебных характеристик Дмитрия Николаевича, написанных в разные годы и, естественно, разными начальниками. В первых подчеркивались его личные, можно сказать, достоинства. В более поздних отмечались его приобретенные вместе с опытом деловые качества руководителя, выдвигались на передний план профессиональное мастерство, масштабность талантливого оперативного работника.

Последующие несколько лет Медведев подолгу на одном месте не засиживался. Он последовательно руководит отделами и отделениями ГПУ в Купянске, Бердичеве, той же Юзовке, теперь ставшей как город Сталино настоящей столицей Донбасса, Лубнах, Киеве. Жизнь, полная непрерывных опасностей, участие в многочисленных боевых операциях на протяжении почти пятнадцати лет, частые ночные бдения, огромная личная ответственность не могли не сказаться даже на железном вроде бы здоровье Дмитрия Николаевича. Именно на рубеже 30-х годов в его личном деле появляются записи врачей о достаточно серьезных заболеваниях, последствия которых так никогда и не будут заглажены.

Дмитрий Николаевич не испытывал никаких бытовых неудобств от частых перемещений — за пять лет семь городов! Наоборот, разнообразие мест, людей, ситуаций ему даже нравилось. Он легко обживался на каждом новом месте, включался в ритм местной жизни, быстро устанавливал товарищеские отношения с сослуживцами и подчиненными, партийными, советскими и военными руководителями.

О высоком авторитете Д. Н. Медведева во всех местах его службы говорит уже тот факт, что почти всюду его избирали в состав местных партийных и советских органов. И к этим обязанностям Дмитрий Николаевич относился чрезвычайно серьезно, он вообще не терпел, когда что-либо делалось проформы ради, «для галочки».