Но синяки на ее руках не похожи на тонкие нити девичьих украшений. Грязные пятна отражают пальцы супруга, показывают всю его жестокость, всю злость, что запечатлена в одном единственном моменте. Отметки ревнивца ни с чем не сравнить, они кричат, они шепчутся в темноте, не перестают напоминать их носительнице о том, что было совершено не так давно

– Ваше Высочество, если я могу помочь, – деликатно начал принц.

– Но Вы не можете, – закончила за него Эльза. – Прошу… Прошу простить меня, ваше Высочество.

Александр не успел понять, что произошло. Королева чуть наклонила голову, чтобы пройти под его рукой, опирающейся на балку. Ее шажки были тихими, словно крадущийся по мрамору мрак, а волосы, что были расчесаны так спешно, развевались на ветру.

Эльзе повезло, что Джек встретил ее много позже, что он не узнал о короткой беседе, что не несла в себе ничего.

Ей повезло… На этот раз.

10. Страшно, не страшно

Крики чаек, нескончаемый шум волн, что теряют силу, сталкиваясь с ревущим кораблем, и этот мерзкий скрип дерева вовсе не были приятными. Романтика морских путешествий слишком тонка… Ею либо наслаждаются, растягивая удовольствие с упоением художника, либо проклинают, точно старухи, обманутые на рынке.

Нет, судно, что таило ценный груз, вовсе не было ненадежным. «Невинность» совершала свое третье большое плаванье, ловко резала морскую поверхность надвое, пробиваясь сквозь бесконечные толщи воды. Опасность таилась в вечернем тумане, что рождался в лоне бухты и медленно полз вверх, полз к западу, мешая путникам найти дорогу. Эльза, не искушенная в мореходстве, этого понять не могла.

Свежий бриз дыхнул девушке в лицо, заставив королеву прикрыть глаза. Джек где-то там, его нет рядом… Юноша любовался морскими далями, удобно расположившись на носу корабля. Присутствие рулевого не прогоняло чувство одиночества, это сладостное чувство отрешенности…

Она не хотела выходить на палубу, а Джек не настаивал.

Эльза поспешила укрыться здесь, в сладостной мгле темнеющей каюты. Запах свежего древесного спила нравился ей слишком сильно… Первый день. Он быстро надоедает, когда попытки отвлечься ароматной лавандой перестают работать, и лепестки ее мерно падают Эльзе прямо в руки… Королева не хотела выходить, но даже в каюте не могла укрыться от моря.

Запах морской воды долетал и досюда, делая воздух необычайно свежим. Соль точно застревала в легких, кутая их мерзкой коркой, делая все более черствыми и безжизненными… Через круглое небольшое оконце Эльза могла видеть волны, что бьют по кораблю, стараясь выбить доски из ровного строя.

Советник где-то там… В соседней каюте. Он спал все утро, спал половину бурной ночи, объясняя усталость тем, что морской воздух дурманит его, подобно алкоголю. Вильгельм, казалось, переносил путешествие даже хуже своей королевы, страшился бесконечности морской пучины чуть больше, чем следует солидному мужчине его возраста.

Волны действительно быстро заставляют скучать. Все они одинаковы, все увенчаны белой морской пеной… Разная длина и высота не так заметны, когда ты весь день исследуешь воду. Джеку быстро наскучило молчаливое созерцание, и юноша торопливо развернулся, кивнув капитану. «Невинность» имела множество кают, и от обилия дверей, ведущих в разные комнаты, можно было потерять голову…

Но Джек путешествовал слишком часто, чтобы не привыкнуть к такому. Не будь он принцем, стал бы бороздить моря, оседлывать волны на маленьком суденышке, на царственном фрегате, на чем угодно… Жаль, что «Невинность» не вышла в океан. Воздух там чище, а вода спокойнее…

Экипаж не покидал палубы, расправляясь с оставленными на потом делами. Матросы слушались приказов, действовали быстро и умело. Приятно было наблюдать за слаженными стараниями команды… Но утомительно. Джек ненавидел разглядывать прислугу, что мельтешит вокруг, ненавидел эту ауру спешки, работы, ждущей своего завершения. Смотреть на молодую супругу было куда интереснее.

Предметов интерьера в каюте явно недоставало.

Пара пустых полок, покрытых темным древесным лаком, несколько маленьких круглых столиков в разных концах комнаты… Над широкой кроватью, созданной, по-видимому, для трех или четырех человек, висела старая картина, принадлежавшая одному из художников, что бывали здесь раньше. На ней изображались все те же волны. Она словно второе окно, заключенное в золоченую раму, что отражает свет…

Эльза сжала одеяло, покоящееся в ее ладони, услышав скрип двери.