И тогда она целует меня. Быстро прижимается губами к моему рту, но я тут же мягко отстраняю ее.

Я с сожалением смотрю на покрасневшую девушку.

 - Прости, но как ты и сказала, я люблю свою девушку. Из этого ничего не выйдет.

Она виновато прикусывает губу и опускает голову.

 - Просто хотела почувствовать, какие эти губы на вкус. – Ванесса вымученно улыбается, сконфуженно посмотрев в мои глаза. – Лекси очень повезло. Надеюсь, она знает об этом.

***

 Дикий ужас проносится по моим венам, когда я возвращаюсь в квартиру и не застаю Лекси, но вижу хаос вокруг. Наша спальня залита кровью, вещи вокруг разбросаны, будто их хватали и тут же бросали за ненадобностью.

Самые плохие варианты проносятся перед моими глазами за секунды.

Почему мне не позвонили? Где Лекси? Что с ней? Что здесь произошло, пока меня не было?

Трясущимися руками я беру свой телефон и в непонимании смотрю на него. Какого черта? Почему он отключен? Я точно помню, что он работал, когда я давал его Ванессе.

Стон отчаянья вырывается из моего горла. Мне некогда разбираться в этом. Я должен скорее узнать, где Лекси и что с ней.

Я набираю Лекси, и звонок ее телефона раздается где-то между простыней. У меня принятое голосовое сообщение от Норы, где она говорит, что Лекси забрали больницу. Ее голос, звучащий на пределе, увеличивает выброс адреналина в мою кровь.

Я набираю ее номер, и только тогда замечаю белый клочок бумаги на подушке.

Нора оставила мне записку:

 «Лекси увезли в Пресвитерианскую больницу». И это все, никаких объяснений. Очевидно, у нее просто не было времени.

Я выжимаю из себя все силы, мчусь на улицу и бросаясь на дорогу, навстречу ехавшему такси.

 - Пресвитерианская больница, - коротко бросаю я, борясь с желанием вышвырнуть водителя из машины и сесть за руль самому.

Мужчина начинает ругаться, но увидев мой взгляд, умолкает и трогается с места.

 - Тайлер! – кричит Нора, когда я, наконец, достигаю четвертого этажа, куда, как мне сказали, отвезли Лекси.

Мне тяжело дышать от бега и нервного напряжения, вызванного страхом и неведеньем.

 - Что с ней? – Я хватаю Нору за плечи и, не понимая, что делаю, встряхиваю. Ее лицо покраснело от обильных слез. Мое сердце падает к ногам. – Где Лекси?! – кричу я, продолжая сжимать плечи девушки. – Нора…

 - Она в реанимации, - судорожно вздыхая, хрипит девушка. – Они сделали ей срочную операцию и сейчас она в реанимации.

 - Что слу… случилось? – заикаюсь я, с усилием выталкивая слова из горла. На долю секунды я испытываю облегчение, что моя Лекси жива. Но тут же миллион вопросов накрывает меня.

 - У Лекси началось кровотечение, и … - она переводит дыхание, подавляя всхлипы, – заболел живот. Я вызвала скорую и ее сразу же отвезли в операционную.

Боясь услышать ответ на следующий вопрос, ломающимся голосом я произношу единственное слово:

 - Ребенок?

Глаза Норы вновь наполняются слезами и она молча качает головой.

Коридор вокруг меня начинает кружиться. Мои колени подкашиваются, и я падаю ими на пол. Обхватываю голову руками и даю выход всему ужасу, боли и отчаянью. Я плачу так, как плакал в последний и единственный раз, когда умерла мама. Мои плечи трясутся, и крупная дрожь бьет мое тело.

 Я смутно осознаю, как Нора опускается рядом со мной, обхватывает меня руками и начинает укачивать, как если бы я был ребенком.

 - Мне жаль, мне так жаль, - бормочет она, дрожащей ладонью гладя мои волосы.

Я закрываю глаза, позволяя ей удерживать меня. Кажется, сейчас это единственное, что еще держит меня в сознании и не дает сойти с ума.

***

 Я хмуро смотрю на дисплей телефона, с высветившимся именем Лекси. Мы расстались несколько часов назад, когда я ушел от нее, в полностью разобранном состоянии. Мне есть над чем подумать, а в ее присутствии моя голова не может работать ясно. Признание Лекси буквально сбило меня с ног, и я не знаю, что делать с этой информацией.

 Я не понимаю, как мы могли дойти до такого.

Долгое время я убеждал себя, что не должен пытаться вернуть ее, потому что она выбрала Дэниела и я – это больше не то, чего она хочет. Как мазохист, я представлял себе ее в его объятьях. Как его руки касаются ее, потому что она позволяет делать это; потому что она хочет этого. Это было так мучительно, словно рану, которая не успевала заживать снова и снова ковыряли ножом. Но именно это удерживало меня от того, чтобы вернуться и просить ее о том, чтобы она дала нам еще один шанс.