На входе в шатёр Феанаро красовалась свежая надпись: «Батьку не будить, по башне получите!» Изнутри доносился групповой храп. Нимве рассмеялась про себя — ну да, будить лорда после ночной гулянки смерти подобно.

— Привет тебе, дорогая подруга, — из «таверны» вышла Кошка с чашкой, над которой поднимался пар с терпким ароматом кофе и…

— К-коньяк! Есть ли т-там коньяк? — спросила Нимве у подруги, стуча зубами от холода.

— Там есть всё, что может пожелать уставший воин, мирувор тоже, — Кошка, сдерживая смех, осматривала Нимве. — Скажи же мне, что за беда с тобою приключилась? Сколько веков я тебя знаю, ты никогда не пила столь бодрящих напитков, хватало тебе и собственного пламени.

— Пошла я к род-днику, что т-течёт совсем р-рядом, задумалась, в-вспоминая, чт-т-то такой же т-тёк близ белого Тириона. Такая п-печаль стала меня г-г-гнести, что я, д-да отвалятся мои неуклюжие ноги, поскользнулась на мокрой от росы траве и…

— Ясно всё с тобой, пойдём под сень шатра, — Кошка завела Нимве за руку в просторный шатёр, где стояли деревянные столы и скамьи.

Переносная печка стояла на улице с той стороны, где никто не ходит. Оттуда доносились женские голоса, кто-то пытался найти сгущёнку, которую по иронии судьбы положили неизвестно куда. За прилавком, который был завешан светлой тканью, чтобы не было видно грубого горбыля, слегка пошатываясь, стоял сонный эльф. Нимве незаметно скосила глаза на часы, тщательно замаскированные под браслет. Семь утра, чему уж тут удивляться.

— М-м-мирувора мне, — Нимве достала из кошеля серебряные монетки и отсчитала нужное количество. — Б-без кофе.

Эльф понимающим взглядом посмотрел на мокрую Нимве, кивнул и нагнулся за керамической бутылью, которая пока ещё была полной.

— Хватит, — сказала Нимве, когда золотистая жидкость наполнила собой добрую половину глиняного стаканчика с охристым лиственным узором. — А к-когда будет готов завтрак? И что там будет?

— Овсянка на сгущёнке, чай, бутерброды с колбасой или сыром…

Кошка помрачнела.

— Ненавижу овсянку, — буркнула она, сидя за столом.

— Д-да ладно тебе, — Нимве сделала большой глоток из стакана, поморщилась, но проглотила. — Ядрёная штука, — выдохнула она, по бледным, ещё незагорелым, щекам разлился румянец.

— Никто не просил тебя пить его в чистом виде, — хмыкнула Кошка, разглядывая новых посетителей и попивая свой горячий кофе.

— Так теплее, — выдохнула Нимве.

— Не дыши на меня, пламенная дева, — Кошка деланно поморщилась и помахала перед носом рукой, отгоняя от себя запах алкоголя.

Снаружи громко запел рог, а не менее звучный голос Тельво объявил об общем сборе, велев всем воинам явиться в полном вооружении для утреннего смотра войск. Кошка лениво помешивала ложечкой кофе, ей некуда было торопиться, она летописец, а вот Нимве пришлось лихорадочно допивать терпкий коньяк, на бегу закусывая миндалём из сумки.

В лагере началась настоящая паника, те из воинов, кто успел проснуться, бегали до палаток и обратно, трясущимися руками мучаясь с многочисленными завязками и ремешками на коже. Каково же было латникам? Нимве предпочла об этом не думать, чуть не налетев на самого Феанаро, выходящим из шатра. Взгляд его был тёмен и мрачен.

— Простите, мой лорд, — она на бегу коротко поклонилась. — С добрым утром, мой лорд.

Финвион проводил разведчицу мрачным взглядом, на Тельво он смотрел с нескрываемым раздражением.

— Сын, — прошипел он, — ты на время смотрел?

Сияющий и бодрый Тельво, улыбаясь, повернулся к отцу, Питьо, брат-близнец, тоже был рядом и наблюдал за разворачивающимся семейным скандалом. Никто не знал, был ли он братом Валеры по жизни, но похожи они были как две капли воды.

— Да, отец! Ты сам же и приказал вчера разбудить всех на рассвете и построить! Тельво снова приложил рог к губам, Феанаро поморщился от громкого и резкого звука, помрачнев ещё больше. Он хотел сказать что-то ещё, но спустил весь свой пар на проходящем мимо оруженосце.