— Ты обещала не читать! — кричу я, но поздно. Елена уже ищет в ноутбуке мою папку. И успешно находит.

— Так-так, пароль, я думаю, тот же. Ты не изменился. Но было дурацким поступком копировать свои файлы ко мне ради «безопасности», — хихикает она, всё же открывая. Я дохожу до неё и смотрю в экран.

Елена берётся читать не с начала. И это очень зря.

— «Объект номер десять подаёт надежды. Рефлексы ярко выражены, чувственность не страдает». Как у животных, честное слово. «Рефлексы ярко выражены», ты серьёзно?

— Вот я бы и не сказал, что-то там сильно отличается... — начинаю я бурчать, как тут же Елена меня затыкает.

— Слышь, кролик, молчал бы. И это всё? Погоди, — мотает она вниз, но дальше уже другой пункт. — А где эротика?

— Где что? — переспрашиваю я, чуть наклонившись к Елене.

— Эротика, Василевски. Что-то вроде: «в тот день она была подозрительно тихой сначала. Но это потому что предвкушала вкус меня. Она слегка закусывала свою губку, совсем алую из-за помады, и этот знак я распознавал совершенно верно. Она крутила ручку между двух пальцев, поглаживала её, думая, что я не видел. Вечером мы остались одни, тогда и сомнения развеялись. У неё в глазах появилась решимость, а я почувствовал совсем лёгкое оживление в своих штанах…».

И тут я начинаю ржать.

— Какое оживление? Ко мне мыши заползли что ли? «Предвкушала вкус меня»? И какой я? Клубничный, шоколадный?

— Тихо! — шикает Елена на меня. — И дальше: «У неё в глазах плясали бесенята»…

— Они прыгали вокруг костра и устраивали оргии…

— Да хватит! — она уже смеётся, но внезапно прекращает. — «Я не смог больше терпеть — это слишком. За весь день она показала, как хочет меня…»

— Ведь я — просто клубничный тортик… — вздыхаю я.

— «Она не смогла совладать с собой, управляемая желанием. Уже тогда я знал, что теперь она в порядке. Она покрывала мою грудь поцелуями, перед этим расстегнула мою белоснежную рубашку…».

— Не-а, это была засаленная футболка!

Елена морщит носик.

— Фу, это не сексуально. О, да! Ты был в футболке, которая вся пропахла твоим запахом, а перед этим ты ещё и побегал…

— Я не…

— Не важно! Футболка с мужским потом — это вообще то, что надо. «Она вдыхала и вдыхала меня…».

— … и задохнулась. Такая эротика мне не нравится, слишком трагична!

— «Я опустил её на постель, моё дыхание сбилось…», — продолжает Елена, да ещё таким тоном повествует, что просто страшно перебивать.

— Дыхание сбила машина, когда оно побежало на красный через дорогу? Ладно-ладно, это не смешно. Продолжай.

Елена получает моё «одобрение» и продолжает.

— «Мы целовались в бешеном темпе, и она стонала прямо мне на ухо. Моё имя слышалось с каждым разом всё отчётливее и громче. Я руками обхватил её бёдра, ощущал движения, которые меня заводили. Если хотите узнать продолжение — заплатите пятьдесят долларов! — смеётся Елена, последнее предложение она произнесла совсем по-другому. Меня как будто из сна вытащили.

Она специально говорила всё это томно. Вот специально.

— Может, я натурой оплачу эти деньги? — склоняюсь я к её уху. — И ты мне покажешь продолжение прямо в нашей удобной кроватке.

— Ещё чего! Я только что, между прочим, описывала, как ты с твоей бывшей „клиенткой“ чуть не совокупился! Понял, как писать надо? Есть вариант проще. Всего несколько строчек: „Я вставил свой каменный жезл желания в её дырочку хотения. Партнёрша дрыгалась, как прокажённая под своим господином. Оргазм накрыл нас, и он был подобен товарному поезду“.

— Вот и продолжение… — бурчу я. — Удивительно. Оргазм получать научил тебя я, а ты учишь меня писать подобные сцены.

Елена поворачивается и подмигивает мне.

— „Я знал, — начинаю я говорить, когда понимаю, что Елена хочет видеть, — как это неправильно, но остановиться было невозможно. Потому что я желал её так сильно всё это время, с каждым днём лишь больше, а она дразнила меня, потому что хотела этого, как и я. И мы ходили рядом друг с другом, не особо скрывая свои желания, но и не вступая в близость. Очень долго я хотел рассказать правду, потому что и зашло всё за пределы “ты просто моя заказчица, и я просто тебе помогу”. И пользоваться нисколько не хотелось. Потому что я знал, что позже она пожалеет об этой ночи, проклянёт и заставить себя забыть обо мне, но я не забуду о ней.

Она была невероятно податливой, я просто сорвался и понимал это. Мне хотелось, чтобы она оттолкнула меня сама. Я так и сказал, надеялся на что-то разумное. Но в ответ получил свои же чувства. Мы хотели друг друга.

И оставалось всё меньше мыслей о том, что будет завтра, когда есть сегодня.

Я вспомнил о её “проблеме”, решил доказать обратное. А потом я словно потерял рассудок. Если с другими я и мог контролировать себя, но здесь нет.

Я просто любил её.

Когда её лицо исказилось от удовольствия — клянусь, это самое прекрасное, что я видел. Я понял, что она испытала то, чего не могла долгое время. И именно этого я хотел.