Я прошла в комнату, где Стефан, словно обновлённый, полный радости и счастья, проводит своё время с детьми. Изабель подошла ко мне.

— Чего это с ним?

— Да так, объяснила, что надо быть хорошим папочкой, — гордым голосом заявила я, еле сдерживая смех. Стефан обратил на нас внимание.

— Защекочу! Изабель, — бросился он к ней.

— Ты попала, — покачала я головой, улыбаясь.

В комнате лишь слышен радостный визг, крики с текстом «не догонишь» и атмосфера веселья.

Стефан и мне пообещал веселье этой ночью, тогда он меня «защекочет». Я отправилась готовить ужин, а также решила убрать осколки стекла в его кабинете.

Нужно было перезвонить Себастьяну. Отложив кухонный нож в сторону, я отправилась в спальню. Выйдя на балкон, я набрала его номер и посильнее укуталась в халат.

Я рассказала ему о том, как я решила попробовать найти киллера через бездомных (про Изабель пока умолчала), и он только похвалил меня за это. А также сообщила, что Стефан знает о родстве и теперь не в восторге. Себастьян же был рад, что теперь получил подтверждение своим мыслям.

Перед моими глазами была обычная панорама, которую раньше я видела почти каждый день. Привычный Лондон. Любимый Лондон.

Себастьян сказал, что ничего нового у него нет, и он просто звонил узнать, как у меня прошёл день. Я быстро договорила и отключилась. Мне по-прежнему неприятно разговаривать с ним.

Я решила позвонить бабушке. Из меня вообще плохая внучка, поскольку в лучшем случае я звоню ей раз в две недели. Она уже так стара, но всё ещё хорошо соображает. Я набрала её номер и попросила её включить видео у себя, чтобы я могла видеть её, а она меня.

Она так обрадовалась, услышав, что мы со Стефаном сошлись вновь. Пообещала, что сообщит Джузеппе, она теперь часто его видит, в гости ходит. Лекси приглашает её.

Отец Стефана давно болен. Уже второй год он только и делает, что лежит в постели. Из прислуги он оставил всего пару горничных, одной из которых является Лекси.

Интересно, обрадовался бы он, услышав, что у него есть ещё один сын, а Стефана вообще хотят убить, и никто иная, как его бывшая возлюбленная? Нет, лучше не усугублять его состояние, мало ли случится ещё инфаркт очередной.

Стефан посмеивался, что и леди Сальваторе была больна, и его отец, соответственно, и он в преклонных летах будет тяжело болен. Я сказала, чтобы муж даже не смел так шутить. Но он дошутился, ведь у него уже есть проблемы с сердцем.

Мы часто приезжали раньше с детьми в Мистик-Фоллс. Но не в последние годы. Муж не хочет. Он давно отдалился от отца. Видимо, то, что Джузеппе выбрал такую мачеху, Стефан до сих пор не прощает.

Смерть Стефана убьёт Джузеппе. Селеста мстит Джузеппе, потому что, возможно, ей до сих пор больно. Она мстит предусмотрительно и умно.

Наговорившись с бабушкой, я вернулась к готовке.

***

«19 октября.

Дорогой листок бумаги, мне кажется, надежда есть. Хотя я не чувствую, что всё будет хорошо, нет. Я чувствую, что случится что-то очень плохое. И я ненавижу себя за эти ощущения.

У нас со Стефаном наконец всё-так хорошо. Мы вновь заботимся о друг друге и о наших детях. А дети просто нарадоваться не могут, что мы вместе. Изабель постепенно привыкает ко мне. Она мне нравится. Она правда хорошая девочка, только выросшая раньше времени и необыкновенно умная для своего возраста. Изабель ладит с Крисом и Мирандой, только пока до сих пор ощущает, что это наши со Стефаном дети, а она, хоть и его дочь, но чужая. Мне хочется показать, что она и моя дочь тоже, что она имеет право находиться здесь, что я тоже люблю её. Я помогаю ей с уроками, она желает помогать мне на кухне, хотя готовить сама ничего не умеет, лишь учится. Она хочет радовать отца собственными блюдами.

Сегодня ужин выдался замечательным. Мы с Изабель приготовили, Стефану порадовалось. За столом царила атмосфера семьи. Именно семьи. Все шутили, смеялись и наслаждались едой. После этого я помогла сделать Миранде доделать уроки, дети стали играть. Стефан закрылся в кабинете с документами. Я осторожно достала свой листок бумаги и стала записывать то, что произошло за этот день. Я обязательно заведу тетрадь. Или даже специальный дневник, который мне, когда я была девочкой, постоянно дарили на день рождения. Но никогда сил вести дневник у меня не находилось.

Ночью Стефан всё-таки решил мне устроить «веселье». Эх, и почему мне было не до смеха, а до стонов, сама не знаю.

Всё было слишком приятно. Когда он попросил меня дать вознаграждение за то, что он сегодня себя славно вёл, я расхохоталась и сильно удивилась. Шестьдесят девять — хорошая поза.

Только записав, я поняла, что всё на самом деле всё слишком хорошо. Затишье перед бурей. Сладкое перед горькой пилюлей — как сегодня сказал Стефан.

Мне страшно за него».