Она любит Стефана, и только его.

От этой мысли у меня сжалось сердце. Что они приготовили для моей подруги… какую участь… быть подстилкой Себастьяна, его игрушкой для битья и насилия. Быть «дочерью» Селесты… какое же сумасшествие. Это тётка буквально заявила, что любит инцест!

Я вернулась к реальности, где сестра Клауса продолжала рыдать.

Ребекка не плохая, но и не хорошая. Она просто стерва, но с сердцем.

— Я хочу закопать его живьём, Ник, — рыдала она. — Он просто тварь. Он ушёл к ней. Вот так пришёл и сказал, что уходит от меня. Он поигрался со мной, а затем выбросил, как ненужную, как ту, которую уже оттрахал! Меня списали, Ник! Ты слышишь меня?!

Клаус лишь уныло смотрел в свой планшет. Сестра разговаривала с ним по видеозвонку.

— Стефан скоро получит по заслугам. Ты кстати не знаешь, пока в своём Лондоне сидишь, но…

— Правда? — оживлённо воскликнула она. — Каким же образом?

— Селеста готовит ему подарок на день рождения. Ты, кстати, в этом тоже можешь поучаствовать, — усмехнулся Клаус.

— Какой?

— Она убьёт его, — произнесла я. Мой голос громок. Сама же я невозмутима.

— Это правда, Ник?! — рявкнула Ребекка. — Конечно, я ненавижу его, но… убивать?! Ты спятил? Ты чёртов… Я люблю его, как ты смеешь?!

— Определись уже, мать твою, что ты хочешь! — заорал он на неё в ответ.

— «Мать» … как ты смеешь упоминать нашу мать, Ник?!

Дальше я слушать даже не захотела. Я вышла из комнаты. До дня рождения Стефана остаётся всего пару дней, насколько мне известно. Я хочу плакать.

Я хочу убить себя. Хочу вонзить в своё тело что-то острое, то, что прекратит моё существование. Я не могу так больше. Несколько месяцев в одном доме с Селестой — я сама уже сумасшедшая.

Как я буду смотреть Елене в глаза на похоронах?! Как?! Она прочитает вину в моих лазурных глазах. На мне лежит ответственность за его смерть. И её страдания.

Я никогда не задумывалась о самоубийстве, но теперь… я сошла с ума.

Самоубийство — так легко. Выход для меня. Сразу все проблемы исчезнут. Чувства вины не станет, как и переживаний.

Но Генри… Боже, я не буду такой ужасной матерью! Если бы не он, клянусь, я бы порезала себе вены в нашей ванной.

Внизу я сталкиваюсь с тем, с кем действительно не ожидала.

— Тайлер! — я кинулась ему на шею, обняла крепко-крепко. — Боже, ты не изменился! — потрогала я его за щёки, он рассмеялся.

— Кэр, лучше убери руки, — прошептал он. Мне чуть не стало обидно, но затем я поняла, в чём дело. Сейчас мы одни, но в любую минуту могли пройти мимо слуги или ещё хуже — Клаус.

Тайлер — моя юношеская любовь после Стефана. Когда я молила Стефана хотя бы встретиться со мной, рядом оказывался Тайлер. Я спала с ним.

Не было ничего такого в этом. Тайлер часто «подбирал» девушек после Стефана, так уж было заведено у них. Стефан прокладывает дорожку к девушке, Тайлер же потом лишь пользуется протоптанным путём.

Но всё зашло слишком далеко. Мы полюбили друг друга. Держали это в тайне. Об этом ведь мало кто знает до сих пор — что у нас был роман.

Но потом появление Клауса… оно изменило всё. Он был таким элегантным, богатым, роскошным, и я не устояла перед его очарованием. Перед его британским акцентом и берилловыми глазами.

Я рассталась с Тайлером окончательно.

Сейчас Тайлер находится на побегушках у Клауса и Селесты. Делает разные поручения, ходит в охранниках. Он оправдывает это тем, что ему хорошо платят. Вижу я его крайне редко. Последний раз — два года назад. Недавно я узнала, вернее, подслушала разговор Клауса, что теперь Тайлер служит Селесте. И раньше он служил ей. А мне почему-то казалось, что Клаусу. Впрочем, это неважно.

— Ты знаешь о том, что его хотят убить? — яростно прошептала я.

Он кивнул. Мне захотелось разрыдаться.

— И я делаю всё возможное, чтобы этого не случилось, — ответил он мне прямо на ухо и отстранился. Я почувствовала, словно карман моего платья горит. Он положил туда записку. Затем прошёл мимо, словно мы просто сказали друг другу «привет». Как раз навстречу прошла служанка, они с Тайлером разминулись. Он, вероятно, пошёл к Клаусу.

Он — его лучшая собачка. Клаус знает о том, что у нас были отношения. Поэтому ему доставляет особое удовольствие показывать мне, что Тайлер лишь игрушка, которой легко управлять. Так он подавляет меня.