— А он не говорил, что бьёт меня несколько раз в день и что поводы для слёз у меня есть?

— Я не лезу в ваши отношения, — замялся Вернер. — Я врач, и я тебе говорю, что сейчас твоё физическое и психическое здоровье в большом упадке. Если так будет продолжаться, я буду требовать у него твоей госпитализации.

Мне захотелось рассмеяться, и откуда только взялись силы. Но вместо смеха у меня из горла вышла пара хрипов, я замолкла.

— Пускай всё так продолжается, — попыталась я улыбнуться. — Давно хочу уйти из жизни, Себастьян приближает то, чего я поистине пожелаю.

— Я поговорю с ним, однако ты сама должна меньше нервничать, — пропустил врач мои слова мимо ушей. — У тебя всё завязано на переживаниях. Слышала о психосоматике? Твой случай. Дело не в том, какой степени побои на твоём теле, а в том, как ты из-за этого переживаешь. Сейчас ты очень сильно нервничаешь.

Я попробовала усмехнуться.

— И ты туда же. Я не могу не нервничать, ты не знаешь, что он со мной делает.

— Хорошо, значит, — встал врач с кресла рядом, которое раньше пододвинул к моей постели. — Пускай Себастьян выбирает, хочет ли он тебя живой или мёртвой, и как вообще выкручиваться из всей этой ситуации.

Врач вышел из комнаты. Себастьян наверняка подслушивал, смотря в видео от камер, и поэтому стоит скоро придёт. Но я не жалею о сказанном. Нисколько не жалею.

Я прикрыла глаза от бессилия. Как же всё болит.

Себастьян пришёл ровно через пять минут. Я, отвернувшись, смотрела в стену.

— Доброе утро, — пропел он, усевшись туда, где чуть ранее сидел врач. — Что, тебя трясёт, отходняк да? — усмехнулся Себастьян. — Елена, я тебе говорил ведь. Не нервничай так.

Я повернула голову в его сторону и молчала.

— Но ты так просто из жизни не уйдёшь, — рассмеялся он, словно поняв, какие мысли я вынашиваю. — Я говорил с Селестой. Ей очень нравится наши домашние видео.

Мои глаза расширились.

— Ну, где мы занимаемся сексом. Я ей отдаю записи, она смотрит и кайфует. Ей это нравится.

— Всегда мечтала быть порно-звездой, — прохрипела я. Она смотрит это. Наблюдает за всем тем, что её сын делает со мной… Если бы у меня были силы на гнев, я бы гневалась, но даже слёзы теперь не катятся по моим щекам, я лежу, как будто под наркозом.

Себастьян усмехнулся.

— Однако мамочке одних наших утех мало. Она захотела себе ребёночка. Я предлагал ей твоих.

А вот теперь силы на гнев появились.

— Что? — просопела я.

— Но ей неприятно даже от одного осознания того, что она будет общаться с потомками Элизабет. Она её до сих пор люто ненавидит. Поэтому Селеста хочет нового ребёночка.

— Нового ребёночка? — переспросила я шёпотом.

— Ты выносишь и выкормишь ребёнка, которого потом навсегда отдашь Селесте.

Я просто не верила своим ушам.

— Вы спятили, она сумасшедшая, — всё ещё продолжала я тихо говорить. Но не потому что мне страшно, а просто потому что мой голос неожиданно пропал. — Да у меня в скором же времени при таких условиях жизни случится выкидыш. Вдобавок моё состояние здоровья не позволит выносить малыша. Пускай ищет другую игрушку.

— Я предлагал ей поступить, как современные люди, — тяжело вздохнул Себастьян. — Отнести мою сперму в лабораторию, потом заделали бы ребёнка, дав выносить его какой-нибудь суррогатной дурочке. Но Селеста упёрлась рогом. Она хочет, чтобы ты выносила ребёнка.

— Когда ты убьёшь её? — вырвалось у меня. — Ты хочешь ребёнка?

— Елена, я не могу убить её сейчас, понимаешь? — завёлся он. — Она мой каждый шаг контролирует сейчас. Она даже камеры просматривает с наших комнат, но я ненужную сказанную информацию сразу же с них стираю, потому как данные с камер сейчас всё же принадлежат мне. Селеста в этот период времени помешана на своей безопасности. Надо переждать. Иначе допустим непоправимую ошибку.

— Сколько ждать? Все девять месяцев? — усмехнулась я. — А потом? Убьём её, и что? А ребёнок куда? Туда, куда же Изабель отправилась в своё время? — разозлилась я.

— А я говорил Люси убить ребёнка, она меня ослушалась, дрянь такая, — фыркнул садист, а у меня всё похолодело в груди. Изабель могло и не быть. Этой замечательной девочки сейчас не могло бы и быть, если бы Люси убила ребёнка. — Ничего, избавимся от Селесты, избавимся от ребёнка, — улыбнулся он мне, погладив по голове. — А пока будешь носить его, в угоду ей. Тебе же лучше, я буду теперь с тобой ласков. Беременных же нельзя сильно бить.

— Это бред, Себастьян, — всё ещё не верила я.