В зале тишина. Неужели никто не выкрикнет: «Да ты просто шлюха»?

Нет, все молчат.

— Я хочу, чтобы компания процветала так же, как во времена моего мужа, и даже лучше. Поверьте, я приложу к этому все свои усилия, — проговорила я в микрофон, когда нашла в себе силы.

По залу пронеслись волна перешёптывания. Позже один мужчина поинтересовался насчёт личности Себастьяна, его образования. Мой жених с лёгкостью убедил его и всех, что способен управлять такой большой сетью компаний, ведь имеет достойное образование, а также управлял другой компанией, о которой все наслышаны.

Были ещё пара незначительных вопросов, на которые жених смог ответить. Позже мы обещали устроить ещё одну встречу. В дело вступили журналисты, нас стали фотографировать. Себастьян приобнял меня за талию. Я лишь уверенно смотрела в объектив, слегка приподняв уголки губы.

Никаких интервью я не решилась давать, сославшись на то, что всё желаемое я уже произнесла.

Себастьян помог мне спуститься и проводил меня до кабинета.

— Поздравляю вас, будущая миссис Верлак, — улыбнулся он, пока я присела на диван, держась за внезапно заболевшую голову. — Вообще, я даже не знаю, какая фамилия мне нравится больше, — тяжело вздохнул Себастьян и присел рядом. — Верлак — это фамилия Лайона, первого мужа Селесты. Сальваторе — это фамилия моего родного отца. Моргенштерн — девичья фамилия Селесты.

— Себастьян Моргенштерн, — попробовала я на слух. — Тебе подходит.

— Джонатан Кристофер Моргенштерн, если уж быть точным, — усмехнулся он. — Не удивляйся, я в четырнадцать лет поменял своё имя. Никто особо против не был, в паспорте записали как «Себастьян Верлак».

— Джонатан — твоё настоящее имя?

— Это имя, которым назвала меня Селеста.

— Но тебе даже своё имя не нравилось, да? — поразилась я тому, как Себастьян отчаянно отвергает всё, что связывает его с матерью.

— Да, отвратительное имя, — фыркнул он.

— А Себастьян — это краб в «Русалочке», — неожиданно рассмеялась я. Жених улыбнулся мне.

POV Stefan

Воспоминания меня душат, они убивают. Все те ужасы, о которых я желал избавиться, вернулись ко мне.

Убийства, кровь и насилие в моей голове. Ничего больше, лишь моя прошлая жизнь.

Я совершаю очередную пробежку, желая лишь чтобы холодный воздух наполнил мои лёгкие.

Неужели я был таким? От самого себя мне противно. Похоже, я не могу быть другим.

Что я только не делал… я душил и убивал, насиловал и лишал жизни…

Сэмюель и Дэниэль лишь подбадривают меня, повторяя, что стоит примириться с самим собой.

А мне кажется, что я себя уже ненавижу.

Ребята помогают мне забыться, постоянно отправляя меня на различные упражнения, в том числе и пробежки. В то время как я бежал, ритмично ударяя ногами по сухой листве, то увидел труп белки. Вся распотрошенная она была у меня прямо на виду. Я остановился и вжался в дерево позади. Внезапно у меня закружилась голова, меня замутило. Дыхание сильно участилось. В сознание вновь ворвались отвратительные воспоминания. О том, как я избивал жену и что мне это нравилось. Как я срывался на своих детей.

А самое ужасное в том, что я примиряюсь с этим. Таков я. В шутку ребята называют меня Потрошителем, потому что я убиваю таким образом. Я вновь взглянул на выпотрошенную белку, на её бедное сердечко.

Меня вырвало в ближайший куст.

***

— Зачем ты принёс нам труп белки, скажи на милость? — ворвался в сознание голос брюнета, которого звали Сэмом. Я валялся на диване, тут же поднялся и огляделся. Прямо на столе была та самая белка. — Это ты её, что ли?

— Не помню, — схватился я за голову. Кажется, у меня начались провалы в памяти.

— Ох, короче тут такие новости, — протянул мне Дэниэль планшет, в котором была что-то открыто.

Когда я увидел её, то покрылся мурашками. Моё сердце забилось учащённо, а в груди поселилась такая тоска и такая боль, что у меня всё защемило.

Я читал и не верил своим глазами. Сэм и Дэн валялись на диване, попивая пиво. Кай же недавно уехал по каким-то своим делам, в которые меня не посвятил.

— «Только не стоит забывать то, через что сейчас проходит Елена и как ей тяжело приходится», — зачитал я вслух, весь уже горя от обиды. Каждая строчка этой статьи — просто прямой удар в моё сердце. У меня сейчас такое состояние, близкое к истерике и плачу. — Бедная Елена! — съязвил я, в очередной раз вглядываясь в её довольное лицо на фотографии. Ненавижу её и его тоже.

— Смотри, он задрожал, — хмыкнул Сэм, наблюдая, как от гнева я и вправду стал трястись. Я вскочил с диван и начал ходить по комнате, почти что сгорая от гнева.

Воспоминания с Еленой все до одного были о том, как я мочил её, как убивал её. Если раньше я почему-то «боялся» ненавидеть её, теперь же…

В воспоминаниях её стоны, вскрики удовольствия, когда он погружается в её тело весь.

Она — предала меня, она этим наслаждалась. И сейчас ей нравится то, что я мёртв, а её слова были лишь игрой на публику.