Я наградил её самодовольной улыбкой.

– Он практически никогда не готовит дома, но, когда он готовит, это становится шедевром кулинарного искусства, - сообщила Елена моей дочери. Жена с удовольствием облизнула ложку и причмокнула при этом.

– Спасибо, а ты практически никогда не играешь со мной в домино, мужскую версию, но когда ты делаешь это, то каждый раз просто неповторимо, мастер домино, - вспомнил я о приятных моментах нашей совместной жизни.

– Мм, - Елена поджала губы, опустив взгляд в пол.

– Что? Домино? – нахмурилась Изабель.

Я специально сказал «домино» для конспирации, но Елена поняла, что я говорил про минет.

– Надо было такой порядок завести – я тебе шедевр кулинарии, ты мне шедевр домино.

– Хм, может быть, я бы и согласилась… когда любила тебя. Но не в последнее время, нет, - лишь усмехнулась она. Её тон, которым она произнесла эти слова, задел меня.

«Я люблю тебя»

«Стефан, я всегда буду любить только тебя»

«Люблю тебя»

«Последи за детьми… хорошо? Я люблю тебя»

«Всё, что хочешь… я ведь люблю тебя»

«Заткнись, ладно, помолчи. Люблю тебя, грубияна».

Мои воспоминания о признаниях Елены мне в любви чаще всего сопровождаются стонами, поскольку я вспоминаю секс.

Её слова, которые она произнесла так легко, причиняют боль, просто потому, что она сказала «любила» в прошедшем времени. Я уже чувствую себя слишком придирчивым, слишком цепляющимся к деталям. Я просто ревную её к тому, кого она любит сейчас.

Значит, вот так? Не согласилась бы?

– Когда наступило последнее время? – напрягся я, подавшись вперёд. – Последние несколько лет? Три года? Один? Месяц? Может, ты просто изменяла мне всё это время, а я не знал? Да, в противном случае твой Стивен бы не предлагал тебе свадьбу, раз вы знакомы два месяца… конечно… изменяла. Просто признайся. Мне уже всё равно, - мой голос сразу грубеет. Меня понесло, а я этого и не заметил. Только когда высказал, понял, что выдал себя с потрохами.

– Что? – сильно удивилась Елена, словно была оскорблена, и начала строить из себя миссис невинность. – Как ты смеешь так думать?!

– Ты не оставляешь мне альтернативы, - покачал я головой.

– Не… – Изабель попыталась влезть, но я бросил на неё испепеляющий взгляд, и она сделала шаг назад и замолчала.

– Ты, правда, готов думать обо мне вот так? Я не изменяю, никому не изменяю. Я верная.

– Да что ты? – злобно хохотнул я. – Тот случай с Верлаком до сих пор не забыт.

Сколько бы лет не прошло, я всё не могу выкинуть это из головы. Что она пошла к Верлаку добровольно и хотела переспать с ним, что они почти и сделали. Нет, конечно, она имела тогда подобные права, ведь думала, что я изменил ей, это понятно. Но зачем идти к Верлаку? Зачем добровольно отправляться к садисту, который на протяжении долгого времени избивал её? Неужели она думала, что в постели с ней он будет ласковым мальчиком?

Конечно, зря я его упомянул. Я вспомнил слёзы Елены, которые она проливала не так давно, когда Верлак присылал ей «послания», и на меня накатило чувство вины. Жена до сих пор его боится, и это её самый настоящий страх, ночной кошмар.

– Он избивал меня! – отчаянно вскрикнула она, а я уже сто раз пожалел о своих словах. Но ведь слова, сказанные в порыве гнева, обратно не возьмёшь. – Знаешь, кто настоящая шлюха? Это ты. Ты, Стефан, ты! – выпалила Елена.

Я округлил глаза.

– Что так смотришь на меня сейчас? Да ты всегда был шлюхой. В школе спал со всеми, когда выпустился – тоже самое, потом со мной – ты гулял. Я терпела. Она,- указала Елена на Изабель, - живое доказательство того, что тобой управляет твой член, а не мозг.

Елена напомнила мне о том, как я всё-таки соблазнил ту невинную горничную. Но в одном она не права, я не гулял, когда был с ней. Да и спал ни с кем, когда окончил школу. Она это прекрасно знает, но предпочла сейчас закидать меня упрёками.

Изабель обиженно поджала губы, а затем сорвалась с места, так что уже несколько мгновений спустя её нет в квартире.

Мы с Еленой часто ссорились, говорили друг другу обидные слова, но никогда ещё наши разборки не проходили при детях. Никогда. Мы предпочитали ругаться где угодно и когда угодно, но при детях сдерживались.

Елена моментально побелела, поняв, какую ужасную вещь сказала, и прижала руку ко рту, как будто этим жестом смогла бы всунуть вылетевшие слова обратно.

– Дура… что же ты наделала, – сделав пару шагов по направлению к Елене, я не сдерживал себя в выражениях. – Она снова побежала к своим, к Кайлу, который хочет получить её. Ты дура, какая же ты дура, - подступился я к жене, искренне сожалеющей о содеянном настолько, что она боязливо вжалась в тумбочку позади себя. – Убирайся из моего дома.