— Твой папа просто большой сноб, — отсчитала я нужное количество денег и отдала Миранде. Дочь отдала мне карточку, означающую покупку. Стефан только фыркнул.

Стивен и Миранда пожелали купить улицу, но перед этим повернулись к Стефану.

— Улица по площади маленькая, правительство, судя по надписи на карточке, — прищурился Стефан, смотря на предмет в руках у дочери, — собирается использовать её в своих надобностях, у вас мало шансов на прибыль, большие налоги.

— Мы пропускаем, — довольно заявила Миранда, а я кашляю от недовольства.

— Это не игра. Это проверка знаний Стефана в мире бизнеса, — выразила я своё недовольство.

— Елена, дети же что-то запоминают из моих слов. Это тебе уже поздно твердить про стагфляцию, а им нет.

— А что такое ста…? — спросил Крис.

— Это, дети мои… — начал дурачиться Стефан, а я резко вскочила со стула и ушла в спальню.

Теперь я знаю, что он тут делает. Он пришёл поизображать из себя важную персону. Самое ужасное — мне стыдно перед Стивеном.

— Тебе сколько лет? Тридцать? Такое чувство, что восемнадцать, — проговорил шутливый голос за моей спиной.

— По крайней мере, я не выделываюсь перед парнем своей жены, — язвительным тоном заметила я.

— А ты слишком чувствительна. Я пришёл к своим детям.

— Ты мог прийти в любой день. А не в мой день рождения, — упрекнула я его, в то же время смотря в окно и опираясь на крепкий подоконник.

— На самом деле, я пришёл посмотреть, как Стивен ведёт себя с моими детьми.

— И как? Посмотрел? А теперь пошёл вон, — огрызнулась я, сильнее вдавливая пальцы в поверхность подоконника.

— Расслабься.

Я чувствую лёгкое прикосновение его руки к своей и сразу же дёргаюсь.

Разница, такая большая разница.

С прикосновением Стивена всё становится хорошо, кровь спокойно течёт по телу, а разум чист.

Стефан прикоснулся ко мне раскалённым железом, а не рукой.

Кожа горит, одновременно покрываясь мурашками.

Разрывая сомнения и переживания, отбрасывая их.

Я хочу вернуть, всё вернуть, так сильно хочу.

Желаю вернуть его слабый шёпот.

— Хочешь, чтобы я ушёл, — словно издалека проговорил он мне рядом с моим ухом. — Да из тебя ужасная врушка. Всегда плохо врала мне.

Ненавижу.

Ненавижу то, как он хозяйски держит меня. Как дышит в мой затылок. Как сильно он прижат ко мне. Как часто бьётся его сердце.

— Убрал руки, — хрипло произнесла я. Лёгкость в голове борется с разумом. — Пошёл к Ребекке. Её и лапай в своё удовольствие.

Мне больно. Больно укололо в груди от своих же слов. Голова потяжелела. И тело приобрело тяжесть свинца, когда Стефан отпустил меня и отошёл в сторону.

— Ненавижу тебя, — яростно прошептала я. Он не ответил.

— Можем сыграть в игру, где наши шансы равны. О, есть же игра, где надо проверять свои школьные знания, а также составлять слова, наподобие: хлороформа и этиленпропилена, — оживает голос Стефана. Я на него даже смотреть не хочу.

— Ненавижу.

— Скажу Миранде вытащить коробку. Вы в эту игру не играли ещё. Я ей её купил в прошлое воскресение, — его шаги удаляются. — Господи, да ненавидь ты меня в своё удовольствие, как будто от этого чувства изменятся, — усмехнулся он, а я тут же повернулась — И, как говорится, «для вашей информации» — я тебя тоже ненавижу.

Я неосознанно приоткрыла рот, но тут же поспешно его закрыла.

— Взаимность? Взаимность. Я тебя уничтожу. В игре, разумеется. Готовься к великому поражению.

Я лишь посмеялась в ответ на его слова.

Игра, Стефан? Игра!

Я возвращаюсь в гостиную, где уже на столе красуется другая игра, а Миранда, Крис и Стивен странно смотрят на меня. Я нацепляю улыбку счастья на лицо, чтобы не слишком было заметно, что я проклинала мужа, который меня трогал. Впрочем, после того поцелуя, который я спровоцировала, странно было ждать другой развязки событий. Он понял, что мной можно пользоваться в своё удовольствие. Как он это делал раньше с другими, повышая свою самооценку и унижая достоинство других. Лишь я была другой, а теперь он понял, что всё изменилось, и навёрстывает упущенное. Умно? Да.