— О… о чем вы говорите? — прошептала она.

Сержант тут же помрачнел.

— Одно из двух произошло этой ночью, девочка. Или Квинн предал положение и украл Сахар с твоей помощью. Или ты предала отца и украла Сахар с помощью этих двух зверей.

— Он украден? — повторила она. Особый артефакт пропал? Пайпер медленно впитывала слова мужчины, ее кровь кипела. — Отец его не воровал! — завопила она, вскакивая на ноги. — Зачем ему? И если бы он хотел, он сделал бы это раньше. Зачем воровать на глазах толпы людей?

— Тогда скажи мне, девочка, — прорычал сержант. — Где теперь твой отец? Почему он не был в той комнате с остальными? И почему, — его голос замедлился, — подпись магии взрыва принадлежит Главному консулу?

Пайпер не могла дышать. Ее колени подкосились, и она снова села.

— Это не так, — прошептала она.

— Так, — холодно сказал мужчина. — Сахар нельзя было убрать из хранилища без усилий трех умелых магов. Может, потому он ждал… хотя не пойму, почему он сначала не забрал брата.

Нет. Невозможно. Квинн бы не попытался убить брата. Он не мог.

— Ошибаетесь, — выдавила она. — Вы ошибаетесь.

— Квинн устроил взрыв. Это факт, — он посмотрел на Пайпер без пощады. — Осталось нам решить, какова ваша роль в этом. Вы сказали, что услышали взрыв в доме. Почему не бросились расследовать? Вы успели бы столкнуться с Квинном у хранилища.

Пайпер так дрожала, что едва могла говорить.

— Мы не могли из-за коронзона.

— Какого коронзона, Пайперель? Кто угодно мог разбить мебель.

— Я видел его, — громко сказал Лир, гнев дал ему голос. — Он пытался убить Эша. Мы побороли его.

— Побороли? Коронзона? — мужчина фыркнул. — Придумайте что-то лучше этого.

— Но это было! Он не был очень силен, его сила была ограничена, он странно себя вел, но…

— Я не тебя допрашиваю. Заговоришь снова, и тебе сунем кляп.

Лир побледнел, а глаза стали почти черными. Он сжал челюсти, но молчал. Эш вскинул голову, на миг ударив сержанта взглядом так, словно мог им резать.

— Пайперель, — продолжил мужчина, — хватит играть. Квинн ушел. И Сахар тоже. Ты и эти два деймона — единственные выжившие в этом поместье, кроме Кальдера Гриффитса, которого оставили умирать. Думаешь, я поверю, что вы не связаны с этим?

— Верьте, потому что это так, — она сверлила его взглядом, слезы грозили пролиться. — И отец не воровал. Что-то еще случилось, а вы не можете понять, что.

— Врешь, Пайперель Гриффитс, — сказал сержант. — Если бы я был твоим отцом, я бы давно отправил тебя в людскую школу. Ты не подходишь для этой работы.

Пайпер охнула и сжалась, словно ее ударили в живот.

— Я чеймон, — вяло парировала она. Мужчина фыркнул, четыре префекта спустились и присоединились к сержанту в фойе.

— Сэр, — сказал первый. — Мы обыскали весь дом. Сахара здесь нет, и мы не нашли подсказок, куда Квинн унес его.

Сержант кивнул, словно это его не удивляло. Пайпер смотрела на пол между ног, ей было больно внутри, она дрожала снаружи. Все было неправильно. Все в этом. Полиция деймонов должна была вести себя хорошо. Почему ей казалось, что они в руках врагов?

Холодный голос сержанта отдал приказ без эмоций:

— Обыщите их.

Она подняла голову, префект направился к ней. Он был неказистого вида, следил за разговором с нервным тиком. Он подавленно улыбнулся Пайпер, попросил ее встать. Она поднялась на ноги, покачиваясь из-за слабости в коленях, и попыталась никуда не смотреть, пока мужчина ощупывал ее. Рядом с ней Лир недовольно смотрел вперед, пока другой префект выворачивал его карманы и проверял во рту.

Еще двое подняли Эша на ноги. Дракониан тяжело склонился на одного, пока другой обыскивал его.

— Думаю, ошейник слишком силен, — сказал мужчина сержанту. — Он не выдерживает, почти без сознания.

— Это не из-за ошейника, — отмахнулся сержант. — Точнее, это ошейник, но потому что он потерял много крови. Пусть так будет. Дракон справится.

Пайпер посмотрела на Эша. Потерял кровь? Он был ранен? Рукав красной толстовки был изорван, но…

Его чары замерцали снова, и, сосредоточившись, она увидела красное пятно на его левой руке. Казалось, он был в красной влажной перчатке от бицепса до кончиков пальцев. Она охнула и потянулась к нему, наручники впились в ее запястья.