Повинуясь, служанка хлопнула в ладоши, и фантомы растворились в воздухе, словно превратились в пар, клубившейся над горячей водой. Дарину это, казалось, удовлетворило. Став прямо, она позволила Ансилле снять перепачканное измятое платье. Девушка очень старалась угодить избраннице Князя, делая все аккуратно, не спеша, и вкратце разглядывая ее, чтобы та не заметила.

Первое, что привлекало внимание — волосы, схваченные на затылке золотой лентой, имевшие живой оттенок солнца, такой же, что и тесьма, державшая их в пучке. Ее собственные грязно-рыжие локоны не шли в сравнение с золотым каскадом госпожи. А глаза! Цвет небесной лазури, плескавшийся в их глубинах, уводил в заоблачные голубые края. Ей хотелось бы заменить собственный медово-горчичный оттенок глаз на сияющую голубизну. А этот прямой, немного вздернутой носик, пухлые губы, румяные щеки… Все черты лица складные, кожа чистая, фигура стройная.

Погруженная в размышления служанка, слегка уколотая иглой зависти, подвела обнаженную Дарину к ванне, помогла забраться в воду. Девушка уселась поудобнее, томно прикрыла глаза, наслаждаясь новыми ощущениями, отдавшись в бережные руки Ансиллы, принявшейся массировать ей голову, намыливая локоны душистым мылом. Через пару мгновений юная особо совсем разомлела, боль, усталость отступили, приятные чувства заставили позабыть обо всем на свете, скрыв пеленой неги от взора мужчины, остановившегося в дверном проеме.

Константин, прислонившись к деревянному косяку, наблюдал за избранницей, свесившей руки через бортики железной ванный, закрыв глаза, откинув голову назад, подставляла ладоням Ансиллы лоб и виски, которые та поочередно массировала. Удивительное создание! Вынести за один день столько испытаний и так спокойно затем нежиться в ванной! Невольно позавидуешь ее стойкости. Страшно подумать, сегодня он мог ее потерять. Но от судьбы не уйдешь, чему случиться суждено, того не избежать.

Постояв какое-то время в дверях, Князь ощутил нарастающее желание. Девушка манила не только силой воли, стойкостью, магнитом притягивала и ее незапятнанность души, физическая красота. Не желая поддаваться искушению, не пришло время потакать страстям, колдун бесшумно развернулся, вышел в коридор, тщетно стараясь унять неистово колотящееся сердце. В то же мгновение Дарина словно очнулась от дремы, приподнялась, посмотрела на пустой дверной проем.

— Дверь открыта, — сконфуженно пробормотала она.

— Должно быть, сквозняк, — отозвалась Ансилла, зачерпнула воды в лохань, чтобы сполоснуть локоны госпожи от мыльной пены.

— Прошу тебя, закрой, вдруг кто-нибудь увидит…

Служанка прикрыла дверь, мысленно улыбаясь. Она не могла сказать юной особе о тайном наблюдателе, тот подал ей знак — молчать.

— Почти закончили, — сказала Ансилла, поливая теплой водой голову девушки. — Пора обтираться.

Расставаться с мягкой, душистой, полугорячей водой в ванной не хотелось. Дарина тяжело вздохнула, поерзала и все же поднялась на ноги, не замечая, как по нагому телу стекают струйки полупрозрачной жидкости, капельки попадают на пол. Перешагнула через бортик, подождала, пока служанка тщательно разотрет махровым полотенцем влажную кожу до образования розоватого оттенка, поможет натянуть ночную сорочку. От проводимых манипуляций девушка едва держалась на ногах. Разомлевшее тело утратило остатки сил, покачивалось, веки, словно налитые свинцом, закрывались помимо воли.

Едва успев забраться в постель под теплое одеяло, она мгновенно погрузилась в сон, уже не слыша, как Ансилла, шурша передником, вытирая об него руки, вышла из комнаты.

Звезды ярко горели на черно-синем небосводе, луна светила в окно перламутрово-желтым цветом, наблюдая за мирно спящей избранницей Темного Князя. Погрузившись в грезы, девушка откинулась на мягкие подушки, золотые локоны разметались по сторонам, ресницы чуть подрагивали. Ничто не могло омрачить умиротворенного состояния, пока она не открыла глаза, поморгала стараясь сосредоточиться. Теперь она почему-то не лежала в постели, а стояла, стояла! на той самой злосчастной поляне. И как прежде ни волка, ни медведя видно пока не было.

Почувствовав, как начали дрожать руки, Дарина принялась оглядываться, исследуя территорию. Картина не обрадовала: волшебные деревья на знакомой плоскости стояли абсолютно голыми, простирая к небу почерневшие ветви, грозовые облака нависли над иссохшими стволами, угрожая разразиться неистовой бурей, землю устилала пожелтевшая трава, опавшая листва и… мертвые бабочки. Часть мотыльков еще билось в агонии, сражаясь за крохотные жизни, которые им не суждено было сохранить. Зрелище не из приятных!

Дарина набрала в грудь воздуха, шумно выдохнула, изо рта выметнулись клубы пара, температура заметно понизилась. Напрягая взор, она до боли в глазных яблоках всматривалась вдаль, ища животных, зная наверняка, разъяренные хищники где-то поблизости. Инстинкты не обманули, через мгновение девушку уткнулась взглядом в спину потрепанного медведя. Зверь располагался в пятидесяти шагах от нее. Не так уж и далеко, как могло показаться. Сердце в страхе больно стукнуло о грудную клетку, ладонь легла на горячую, покрытую алым румянцем щеку, раненую животным в прошлую встречу. Но кожа оказалась гладкой, ни крови, ни глубоких царапин не было.

Медведь пошевелился, поднял морду к верху. Дарина зажала рот ладонью, боясь нечаянно вскрикнуть и привлечь внимание зверя. Но тот не повернулся, голова его снова поникла, замер. Девушка ждала дальнейших действий. Ждала долго, как показалось, целую вечность, но медведь по-прежнему не шевелился.

«Может умер?» — подумала Дарина. Что терпеть и гадать, надо рискнуть, проверить. Откуда в ней появилась храбрость, девушка сказать не могла, но решилась сделать шаг, остановилась, пристальней поглядела на бурого. Никакой реакции! Еще шаг, еще, и еще. Снова ничего!