– Деда, я пойду с тобой.
– Почти проскулила внучка.

– Ты будешь жить дальше, ты пойдешь в деревню, сперва у Стело поживешь...

– Я...

– Не перебивай!
– глаза Гоздара опасно блеснули, Гвен невольно отступила.
– Детка, мы не можем жить как раньше. Пойми и прими это!

Почти месяц в доме старосты прошел мимо нее. Успокаивала мысль, что дедушка все таки жив, да и лес знает как никто другой.

Гвен помогала по хозяйству, хотела поначалу занять место деда, только ее и близко к лесу не подпускали. На смену сильным эмоциям пришло какое-то отупение. Безразличная ко всему Гвен тосковала не только по старому леснику, но и по своей утраченной прежней жизни.

Сиша, чувствуя настроение девушки, тоже притих, затаился. Да и жизнь в деревне, где кошки и ребятня на каждом углу, не пришлась бурундуку по вкусу.

Гвен поставила горшок в печку и выглянула в окно. В вечерних сумерках там и здесь мелькали огни факелов. Блики плясали на вилах и топорах. Девушка перевела взгляд на небо - над лесом всходила полная луна.

Решение было принято молниеносно. Мысль еще не была додумана, а Гвен уже открывала входную дверь. Сиша в последний момент успел прыгнуть с полки в прихожей на плечо хозяйке.

Пробираясь огородами, девушка добралась до края деревни и припустила к лесу. Было уже темно, осенью сумерки длятся недолго. Гвен бежала изо всех сил, как только она оказалась в лесу, Сиша радостно застрекотал.

Вдыхая запах прелой листвы, Гвен чувствовала как каждый удар сердца отдается в голове. Заросли ежевики, ручей, домик лесника.

Зашла, огляделась. Гоздар вскочил из-за стола и порывисто обнял внучку. Потом опомнился.

– Детка, возвращайся в деревню, тебе небезопасно быть здесь.

– Деда, деревенские идут с факелами и вилами! Это тебе небезопасно быть здесь!

Гоздар печально покачал головой и тяжело вздохнул. Погладил Гвен по голове.

– Я так больше не могу! Если мне нельзя жить здесь, пусть, но и у Стело я жить больше не буду!

– Хорошо.
– Неожиданно согласился старик. Его желтые глаза мерцали при свете свечей.
– Думаю пришло время.

Гоздар принес ту самую старую книгу из сундука, которую Гвен видела в роковой день, изменивший всю её жизнь.

– Возьми.
– Дедушка протянул внучке книгу и кожаный мешочек с монетами. Они весело звякали внутри

.

– Если рок сведет, так и свидимся. И знай, детка, я тебя люблю и всегда любил. Пока возвращайся к Стело, подготовится надо, не дело бросаться в авантюры и сбегать. Чего доброго припишут мне твое исчезновение. А то что вилы да факелы, так это я сам присоветовал старосте. Каждое полнолуние теперь дозор в деревне. За меня не бойся. Я налажу жизнь, твою бы не сломать. Беги, Гвенни. В книге все найдешь.

Старый лесник крепко обнял внучку. И тут его глаза начали слабо светится. Гвен всхлипнула, прижав руку ко рту. Потом схватила со стола книгу и кошель и помчалась в деревню.

С дедушкой все будет хорошо, всю дорогу она твердила это, как заклинание. В дом старосты снова пробиралась тайком. Хоть и ходили по деревне мужики с факелами, но Гвен столько лет прожила в лесу, что умела становиться незаметной и ходить очень тихо.

На подготовку ушло четыре дня. Стело не удерживал гостью, когда понял, что девушка собирается покинуть эти места. Староста вздохнул с облегчением, все же ему было страшно нести ответственность за Гвен перед оборотнем, хоть и старым другом. Ведь все знали, что зверя контролировать непросто.

Девушка присоединилась к обозу, который двигался на север, в город под странным названием Северный Пирог. В народе просто - Пирожок.

Дорога была скучная. Гвен запомнился только постоянный мокрый холод. Книгу она так и не посмотрела. Сперва готовилась к путешествию, а в пути постоянно шел дождь и было не до того. К тому же она почти не оставалась одна.

Наконец, через восемь дней пути, с насморком и замерзшими конечностями Гвен въехала в Пирожок. Сиша завозился за пазухой и высунул свой любопытный нос.

Всю дорогу зверек провел греясь у теплого бока хозяйки, надежно скрытый курткой от непогоды.

В городе она распрощалась с неулыбчивыми караванщиками и побрела искать себе пристанище. За восемь дней тряской езды в телеге все тело ныло. Очень хотелось нормально поесть, помыться и лечь спать в настоящую кровать, а не заползать под дно телеги, где всю ночь мерзнешь и отлеживаешь бока на неровной, твердой земле.

Гвен зашла в трактир, договорилась о комнате и попросила ванну и ужин подать сразу же. Две девушки наполнили деревянную бадью, быстро сервировали низкий столик и покинули комнату.