– А не справляется...
– жестко, - УВОЛИТЬ НА**Й. Или его. ...или тебя, - грубо, уничтожительно, рубя яростью по живому. Вмиг ошарашенная, закляла я, не моргая. Очи в очи. Ведет дальше: - Чё те надо, Фирсова?
– борзо, с вызовом.
– Что за тупая игра?

Губы исказились в раздражении. Стиснул зубы.

– Это - не игра, - гордо выпрямилась я, не желая уступать новоявленному врагу. Сухо, горько, но еще достойно.

Колкий, полный борьбы взгляд. Прожевала эмоции.

Рассмеялся.

Заиграл скулами.

Ответил:

– Хорошо. Хорошо, что не на счет тупости споришь.

Шаги в сторону - освобождая меня от своего морального давления, высвобождая из своего плена.

Тотчас встаю со стола - не сопротивляется. Устремляюсь на выход, но в последний миг замираю рядом. Бок о бок. Не глядя в лицо:

– А я и не пыталась... ВАМ угодить.

Тихий смех. Цыкнул раздраженно.

Едва вновь продолжила свой ход, как вновь отзывается. Шорох - судя по всему, обернулся (отвечаю тем же):

– Так что за план?

Коварно (хоть и догорая в поражении) лыблюсь:

– Он вам ТОЖЕ не понравится.

– А ты попробуй...
– ехидно прищурился, казалось, вновь давая слабину. Поблажку. И вдруг: - Я дам шанс.

Обомлела.

Но лишь на миг.

Гордо задрать нос:

– Себе оставьте...
– короткая, уничтожительная пауза: - Вдруг понадобится.

***

Утром, пока все работники устремились на привычное, утреннее совещание, "пятиминутку", я же побрела в юр. отдел, на свое "рабочее" место.

Но не успела и переступить, перешагнуть порог, учтиво, усердно закрывая (почему-то) слегка перекошенную, неподатливую дверь, как вдруг вздрогнула в испуге.

Шумный выдох. Взгляд по сторонам, дабы убедиться, что это - какой-то прикол, или, возможно, этот гад все же ради кого-то другого сюда приперся: но нет, а потому устремить, обрушить взор, полный негодования, злости и обиды, на мерзкого Кузнецова:

– И? Что это?

– Доброе утро.

– Не похожи ВЫ... на что-либо ДОБРОЕ, - язвлю.

Ухмыляется паршивец, наслаждается моментом, результатами своей вчерашней победы:

– Контролирую... насколько ты прилежней стала относиться к своей работе.

– И как? Нравится?
– откровенно грубо, ни на мгновение себя не сдерживая.

– Опять опаздываем.

– А то Вы всегда приходите вовремя.

– А я - директор, мне можно.

– А я - практикант, мне тоже можно.

Удивленно вздернул бровями, но все еще ухмылка:

– Леща бы тебе дать... отрезвляющего, поучающего - вот это можно, - залился тотчас желчью. Пронзающий, пробирающий до кости... взгляд, не моргая.

– ТАК ДАЙ!
– резко, яростно, криком сплевываю, не выдерживая.

– Лесь?
– послышался удивленный, испуганный голос за мой спиной.

Мигом оборачиваюсь: Киселев. Ну, да ж, б***ь. Кто ж еще?!

Шорох - резво встал Кузнецов, обогнул стол, мимо меня - и к Артему. Радостно (обняв за плечи товариСЧа) крикнул тому:

– Вот ты-то мне и нужен!

Уверенный напор - и подал, повел Викторовича в сторону его же кабинета.

Но еще миг - и замирает в последний момент Босс, Боренька, с*ка эта е**нная, на пороге. Ехидный, нахальный взгляд на меня, вполоборота:

– Одного только не пойму... Как, у такого принципиального законника, такая... сестра?

– Какая такая?
– жестко, борзо, с наездом, скалясь уже от бешенства.

Замялся, перебирая слова... Прожевывая, не меньше меня, матерные слова. Тягучая, бесящая пауза - и поддается:

– Не-правиль-ная...

Разворот - и пошагал прочь... гордой походкой.

С*ка.

...с*ка еб**чая.

Глава 3. Западня

Глава 3. Западня

***

Но а дальше... Киселев обыграл. Даже Киселев обыграл меня. Как сопливую школьницу. Причем таким способом, какой только он, как (в какой-то степени) друг Кузнецова, и мог придумать. Просто, с*ка, и тупо. Да так, что уже я (с моей-то извращенной фантазией) не могла легко, красиво выпутаться из этой злое**чей западни.

***

Весна ранняя, дерзкая, жаркая выдалась в этом году.

Да так, что уже все и куртки давно сняли.

И вот заветное пятнадцатое апреля (как оказалось) - и мой недо-кавалер меня приглашает на пьянку, в честь своего... дня рождения. Киселев ликует, а я позорно ведусь: и то, лишь потому, что кто-то из девок в офисе обмолвился, что там будет и сам Ген...