Шрифт:
– Ты уничтожишь его. Поймаешь его и выполнишь свой долг. Послушай, Джеф.
Она положила руку на его локоть и пристально посмотрела в глаза. Джеф весь напрягся.
– Я…
Тони от волнения судорожно сглотнула.
– Сегодня я получила… решение Совета… Ариэль… Мне очень жаль, Джеф. Но…
– Ее отклонили!
Хорн кивнула.
– Они считают, что она слишком неустойчива. Психологический прогноз показывает, что в перспективе она будет слишком глубоко переживать общественные проблемы. В конце концов, она может не выдержать и во всем признается властям. А если она этого не сделает – ее ждет глубокий нервный срыв.
– Что они понимают? Что они понимают? – бормотал он.
– Они знают достаточно и не могут довериться случаю.
– Нет смысла подавать апелляцию сейчас! – резко бросил Джеф. – Не такое это дело. Скажи мне, это решение окончательное или через пять лет они могут его пересмотреть? Ей же всего двадцать лет. Она может стать мудрее.
– Позже можешь попробовать еще раз. Однако психологический прогноз…
– Достаточно, – прервал ее Кэрд. – Ты закончила?
– Ну, пожалуйста, Джеф. Не так уж все плохо. Ариэль будет счастлива и не попав в иммеры.
– Зато я не буду, хотя какое это имеет значение. Они отвергли Озму и вот теперь – Ариэль.
– Когда ты сам вступал в иммеры, ты ведь знал, что подобное может произойти. От тебя ничего не держали в секрете.
– У тебя все? Ты кончила?
– Убей гонца, принесшего дурную весть. Вперед, Джеф!
– Да, да, ты права. Так нельзя, – Джеф потрепал ее по руке. – Просто… мне очень тяжело. Так ее жаль.
– И тебя.
– Да. Могу я уйти?
– Пожалуйста. Ну же, Джеф, не плачь!
Он быстро вытащил из ранца платок и вытер глаза.
– Полагаю, Джеф, тебе хочется побыть немного одному.
Тони поднялась. Джеф тоже встал с кресла. Они направились к выходу: Хорн впереди: все-таки ее чин выше, чем у Джефа. Она остановилась, чтобы служащий мог перенести информацию с чека в ее идентификационную карту. Кэрд же прошел дальше, тихо бросив:
– Увидимся позже. Тони.
– Не забудь сообщить о результатах, – откликнулась она вслед.
По передатчику, вмонтированному в его наручные часы, Кэрд попросил, чтобы ему прислали машину органика – нужно было скорее возвращаться в участок. Однако, услышав, что ждать придется двадцать минут, он подозвал такси. По такому случаю придется потратить несколько кредиток. Но не успел Джеф влезть в машину, как тут же пожалел, что не стал ждать. Силы покинули его, и он дал волю слезам. Лучше бы это произошло в машине без шофера.
К моменту прибытия в участок, Джеф уже полностью взял себя в руки. Он прошел в свой кабинет, и, связавшись с Валленквистом, доложил ему о своем возвращении.
Шеф проявлял явное любопытство по поводу беседы с Хорн, однако не осмелился задавать слишком много вопросов.
Гриль бесследно исчез, словно проскользнул куда-то в давно заброшенную древнюю канализационную систему. Не исключено, что именно так он и поступил. Десять патрульных во главе с сержантом искали его в подземных переходах в районе Университета Иешива. Однако пока им удалось обнаружить лишь проломленный человеческий череп не первой свежести, несколько огромных крыс и пару полустертых строк на стене, написанных старинным языком, видимо, в двадцать первом столетии:
Я НЕНАВИЖУ ГАФФИТИ!
И Я ТОЖЕ, А ЕГО БРАТ ЛУИДЖИ – НАСТОЯЩЕЕ ДЕРЬМО!
Рутенбик спрятался, словно заяц, юркнувший в колючий кустарник.
К его радости в три часа появилась детектив-инспектор Барневольт. Кэрд быстро ввел ее в курс дела, а потом они мило побеседовали о стремлении молодежи вновь установить моду на брюки.
– Мне они не нравятся, – сказала Барневольт. – Что они носят? Брюки слишком тесны, все формы так и выступают. Я пробовала их надеть. Они же сковывают движения. Что-то в них есть безнравственное.
– Я слышал, что Среда уже некоторое время носит брюки, – рассмеявшись, сказал Кэрд. – Причем и молодежь, и старики.
– Еще бы, – пожала плечами Барневольт, – ты же знаешь, каковы люди.
Кэрд вернулся домой на велосипеде, заглянул к Озме в студию и, обнаружив ее занятой раскрашиванием осы, прошел в дом. Просмотрев на экране новости, на самом деле не содержавшие никаких новостей, он спустился в подвал, чтобы позаниматься на тренажере. Потом, приняв душ, оделся: простая, длинная, белая рубаха с жабо на груди, оранжевый ремень и изумрудно-зеленая шотландская юбка. Пришла Озма, и Джеф попросил ее выкрасить ему ноги в желтый цвет – удачное сочетание с ярко-малиновыми сапогами, загнутыми вверх носками. Они перекусили, и Джеф завершил свой туалет, подобрав широкополую шляпу с высоким коническим верхом, украшенным малиновым искусственным пером.
Озма надела белую шляпу с длинным красным клювом, облегающую блузу из простой материи, зеленую с блестками юбку-кринолин, доходящую почти до лодыжек, красные с блестками чулки и зеленые туфли на высоких каблуках. Ее украшали причудливые серьги с подрагивающими при каждом шаге длинными орлиными перьями. На лице – щедро наложенная зеленая косметика, зеленая помада и румяна. Многочисленные кольца на пальцах и кроваво-красный зонт довершали туалет.
– А твой где? – спросила Озма.
– Мой что?