– Это дом майора Перси, - сказал он.
– Идемте туда как можно быстрее.

– Но что мы будем делать?
– спросил я.

– Не знаю. Именно это нам и предстоит выяснить.

Спустя минуту мы были у дома майора. Когда я был здесь некоторое время тому назад, дом был погружен в темноту, теперь свет горел в окнах второго этажа. Как только мы постучались, дверь распахнулась, и в следующий момент из ворот вышел майор Перси. Увидев нас, он остановился.

– Я спешу к доктору Россу, - быстро произнес он.
– Моей жене внезапно стало плохо. Она лежала в своей постели, когда я поднялся, бледная, словно призрак, и крайне истощенная. Казалось, что она спит... но, надеюсь, вы извините меня.

– Один вопрос, майор, - произнес Аркомб.
– Не было ли у нее на горле каких-нибудь отметок?

– Как вы об этом догадались?
– удивился он.
– Да, были; должно быть, ее укусили эти мерзкие насекомые, они оставили две ранки, еще сочившиеся кровью.

– С ней кто-нибудь остался?
– спросил Аркомб.

– Да, я разбудил горничную.

Он ушел, а Аркомб повернулся ко мне.

– Теперь я знаю, что нам следует делать, - сказал он.
– Переоденьтесь, я скоро к вам приду.

– Зачем это?
– поинтересовался я.

– Объясню по пути. Мы отправляемся на кладбище.

Когда он вернулся, в руках у него были кирка, лопата и отвертка, а на плече - длинный моток веревки. Пока мы шли, он в общих чертах излагал мне план наших дальнейших действий.

– То, что я вам сейчас скажу, - говорил он, - может показаться слишком фантастичным, чтобы в это поверить, но еще до рассвета нам предстоит узнать, насколько фантастика отличалась от реальности. К счастью, вы видели призрак, астральное тело, называйте как хотите, миссис Эмворс, творящий злодеяния, и, таким образом, вне всякого сомнения, вампир, пребывавший в ней в течение ее жизни, живет в ней и после смерти. В этом нет ничего удивительного - все эти недели, прошедшие со дня ее смерти, я ожидал нечто подобное. И если я прав, мы найдем ее тело не тронутым тлением и без малейших повреждений.

– Но ведь со дня ее смерти прошло почти два месяца?
– удивился я.

– Если внутри нее живет вампир, то не важно, сколько времени прошло - два месяца или два года. Поэтому помните, все, что нам надлежит сделать, будет сделано не с ней, которая при естественном ходе вещей сейчас взошла бы травой над своей могилою, но над духом, творящим ужасные злодеяния, который дает призрачную жизнь ее телу.

– Что я должен буду делать?
– спросил я.

– Я вам расскажу. Нам с вами известно, что в этот самый момент вампир, облаченный в подобие смертного тела, вышел... гм-м-м... питаться. Но ему необходимо вернуться до рассвета и войти в тело, лежащее в могиле. Мы должны дождаться этого момента, и выкопать тело. Если я прав, то вы увидите ее такой, какой она была при жизни, полной энергии, каковую дала ей ее ужасная пища. А потом, при приближении рассвета, когда вампир будет не в состоянии покинуть ее тело, я пробью ее сердце вот этим, - он показал мне кол, - тогда и она, обретающая способность двигаться благодаря дьявольскому созданию, и само это создание будут мертвы. Затем мы снова похороним ее, уже свободную.

Мы пришли на кладбище; при ярком лунном свете найти ее могилу не составило труда. Она находилась в двадцати ярдах от маленькой часовни, на крыльце которого, погруженного в тень, мы и присели. Отсюда могила была видна совершенно отчетливо; мы сидели и ждали возвращения адского создания. Ночь стояла теплая и безветренная, но даже если бы вокруг бушевала ледяная буря, не думаю, чтобы я ощутил хоть что-нибудь, в ожидании того, что принесет нам окончание ночи и рассвет. Часы на башне били каждые полчаса, и я удивлялся, с какой скоростью бежит время.

Луна давно скрылась, но звезды все еще сияли в сумеречном небе, когда на башне пробило пять часов. Прошло несколько минут, и я почувствовал, Аркомб ощутимо подталкивает меня, и, проследив, куда направлен его указательный палец, я заметил силуэт женщины, хорошо сложенной, приближавшийся с правой стороны. Бесшумно, словно бы скользя по воздуху, а не перемещаясь по земле, она проследовала через кладбище к могиле, служившей объектом нашего наблюдения. Несколько раз обогнув ее, словно бы убеждаясь в том, что никого кроме нее нет, она на мгновение застыла неподвижно. В сумерках, к которым мои глаза уже привыкли, я с легкостью мог различить черты ее лица и узнать знакомое выражение.

Она провела рукой по губам, словно бы вытирая их, и рассмеялась, рассмеялась так, что у меня волосы встали дыбом. Затем ступила на могильный холм, поднялся руки над головой и медленно, дюйм за дюймом, скрылась в земле. Рука Аркомба, сжимавшая мою, в знак того чтобы я молчал и не двигался, разжалась.

– Пора, - прошептал он.

Держа в руках кирку, лопату и веревку, мы приблизились к могиле. Земля оказалось легкой, перемешанной с песком, и вскоре наша лопата стукнулась о крышку гроба. Аркомб киркой разрыхлил землю вокруг него, и, пропустив веревку через ручки, мы попытались поднять его.

Это была долгая и трудная работа, на востоке уже забрезжил рассвет, когда мы наконец извлекли его и поставили в стороне от ямы. Аркомб отверткой освободил крепления крышки, сдвинул ее в сторону, и мы увидели лицо миссис Эмворс. Глаза, прежде закрытые смертью, теперь были открыты, щеки пылали румянцем, полные алые губы растянуты в улыбке.

– Один удар, и все будет кончено, - сказал он.
– Вам не нужно это видеть.

Произнося это, он взял кол и приложил его к левой части ее груди, примериваясь. И хотя я знал, что сейчас произойдет, тем не менее, не смог отвести взгляда.