Повернулась к нему, указательным пальчиком легонько провела по его плечу, медовым голоском пропела:

– Стасик, а, может, ты ещё останешься?

– Я же обещал тебе, что буду здесь три дня!

Ира мило улыбнулась:

– Я не про то…

Она замялась, подбирая слова, а Карпов внимательно изучал выражение её лица. Потом усмехнулся, глубоко вздохнул, рассмеялся:

– Зиминух, ты просишь, чтобы я вернулся? Да?

А у Иры отчего-то перехватило дыхание, непонятно почему пропал голос, а глаза оказались на мокром месте.

– Да, - она, скорее, выдохнула это, чем сказала.

Затем уткнулась лицом ему в грудь, спрятавшись от его взгляда. Стас почувствовал на груди горячую влагу, немного растерялся. Он-то думал, что она опять подколет его какой-нибудь язвительной фразочкой, а она просто заплакала…

– Ира, Ирочка, хорошая моя! Чего ты? Ну, дурак я: хотел тебя «повоспитывать» для порядка! Мне, ведь, тоже обидно было, что ты не поверила мне! Не плачь, прошу тебя!

Он схватил её лицо в ладони, очень нежно целовал, убирая солёные капли с её щёк и глаз. Ира смогла улыбнуться сквозь слёзы, с трудом выговорила:

– Мне тоже …

– Что « тоже»?- допытывался он.

– Приятно просыпаться с тобой!
– опять выдохнула она.

– Ой, Господи! – он тяжко вздохнул, прижал жену к себе, ласково гладил по голове и по плечам, - Ириш, ты думала, что я собираюсь расстаться с тобой?! Ну, уж нет! Не дождёшься, понятно? – горячо шептал ей на ухо Стас, продолжая целовать. Ира вновь улыбнулась, стала жадно отвечать на его (уже страстные) поцелуи.

Если бы не надо было на работу, они бы остались в постели. Но, будильники сработали точно в срок!

Супруги вздохнули, посмотрели друг на друга и тихонько засмеялись.

– Ириш, на работу пойдём или прогуляем?
– игриво спросил Карпов.

– Пойдём, Стасик! А вечером – по магазинам!- скомандовала жена.

– Есть, товарищ подполковник!
– весело козырнул ей Карпов….

Семейная жизнь (между прочим, не слишком спокойная, а очень даже хлопотная) потекла дальше своим чередом.

Обновки детям и всякие канцелярские принадлежности к учебному году были куплены. В вазе красовался большой букет гладиолусов . Его купила Наталья Константиновна. Инна вертелась перед зеркалом в симпатичной школьной форме и новых туфельках, а Сашка, деловито обследуя «внутренности» нового школьного рюкзачка, весело поглядывал на неё и тихонько усмехался: « Девчонка, что поделать!»

Инна подошла к Саше, немного смущаясь, спросила:

– Сань, как я выгляжу в этой форме? Не слишком строго?

Пацан отложил рюкзачок в сторону, напустил на себя серьёзный вид, прищурился, оглядев Инну с головы до ног, потом неожиданно, слишком по-мужски, выдал:

– Неплохо, мне нравится! Правда, юбку можно и покороче!

Девчонка растерялась и немного сникла. Она слишком серьёзно восприняла его последнюю фразу и принялась рассматривать подол своей юбки, чуть приподнимая его вверх.

Школьная юбочка в складку итак была выше колена - куда уж короче-то!

Инна вопросительно посмотрела на Наталью Константиновну, на Иру и Стаса, сидящих на диване, потом перевела взгляд на Сашку, неуверенно сказала:

– Сань, слишком коротко будет…

– Зато всё видно!
– фыркнул от смеха Сашка, совсем смутив её.

Бабушка вступилась за внучку:

– Саша, зачем ты так?

Инна вспыхнула, поняла, что он прикалывается над ней, отпустила подол. За словом в карман она лезть не привыкла и возмущённо выдала ему:

– Пошляк! Ещё не хватало, чтоб меня в школе шалавой обзывали!- обратилась к старшим, - А чего он дразнится?- она надула губы.

Сашка глянул на мать, недовольно посмотревшую на него. Потом перевёл глаза на мимолётно ухмыльнувшегося Стаса, и понял, что шутка получилась совсем несмешной, скорее скабрезной, и пройти могла , пожалуй, только в сугубо мужском коллективе, но не в семейном кругу. Он виновато посмотрел на сестру:

– Извини, Ин! Обидеть не хотел.

Она стояла, насупившись, уже критично рассматривая своё отражение в зеркале, бросила на брата короткий взгляд, вздохнула:

– Ладно, прощаю!
– потом задумчиво ещё раз осмотрела себя и, гордо подняв голову, сказала:

– Вырасту, стану красавицей - вот, тогда парни у меня попляшут!- и звонко засмеялась.

Сашка улыбнулся, понял, что прощён.

Карпов прямо расцвёл, широко улыбаясь: «Знай наших!»

А Ира любовалась, глядя на свою приёмную дочь. Ей уже шёл двенадцатый год, и из маленькой девочки она начала превращаться в подростка. А там и до красавицы недалеко!

Инна за то время, что прожила у Иры, заметно вытянулась, подросла. А ещё, может быть, сказалось почти постоянное пребывание на свежем воздухе и домашняя еда.