Подполковник кивнул, прошёл в избушку, занёс пакет с провизией.

Лариса и Катя разглядывали жилище ведуньи. После знакомства старушка строго спросила:

– Всё ли с собой привезли, что нужно?

– Да, - спохватилась Лариса, торопливо вынимая из сумки свёрток со свечами, - Скажите, Таисья Осиповна, как долго ЭТО будет происходить по времени?

– Торопишься куда-то? – пытливо смотрела на неё старушка.

Лариса явно смутилась, сняла шапочку, слегка растерянно поправила свою причёску – каре, оглянулась на дочку и Карпова. Катя в это время увлечённо рассматривала и осторожно трогала подвешенные в закутке на кухне пучки высушенных трав. Карпов, хоть и слышал разговор, отвернулся и сделал вид, что сосредоточенно выкладывает из пакета продукты.

Лариса тихо призналась:

– Понимаете, муж у меня очень ревнивый! Я не хочу скандала с ним. Он меня с дочкой к Вам отпускать не хотел, а если здесь придётся ночевать…

Ведунья покачала головой:

– А ты, хоть, любишь его?

Женщина улыбнулась:

– Люблю. Он хороший, правда. Не пьёт, не курит, о нас с Катей заботится. Если бы не его глупая ревность…

– Не скажи, девонька! Иной ревнивый муж так допечёт своими упрёками: жизнь становится хуже кабалы, и любовь вся проходит после его кулаков, - тяжело вздохнула она.

– Что Вы!? – воскликнула Лариса, - Олег не такой! Он ни разу руку на меня не поднимал. Ну, бывает, ругается – да!

– А на дочку косо не смотрит? – неожиданный вопрос и внимательный взгляд старушки заставили Ларису задуматься.

– Нет, он любит её. Голоса ни разу не повысил.

– А ведь он сомневается, что Катя его дочь. Потому и бесится, ругается с тобой.

– Как, сомневается?!- изумилась Лариса, - Я же только с ним…

– Но, до вашей свадьбы за тобой же ещё один ухажёр ходил?

– Откуда Вы знаете?! Да, ходил, но я его не любила и сразу отказала ему.

– А скажи-ка мне, милая, почему не хотела рожать?- как будто осуждающе смотрела бабка.

– Мы тогда с Олегом сильно поссорились, он обозвал меня нехорошо. Я обиделась, а когда узнала, что беременна… Правда Ваша, первой мыслью было аборт сделать и уехать прочь, куда глаза глядят. А потом он про беременность мою узнал, примчался, на колени передо мной упал, прощения просил, только бы я с ним была!
– Лариса невольно всхлипнула.

– Простила?
– внимательные глаза ведуньи уже не казались осуждающими.

– Простила, - кивнула Лариса, - Замуж за него вышла.

– А он тебя не простил!
– констатировала баба Тася, - И дочка твою мысль первую почувствовала. Только сказать ничего в утробе не могла. А собака…Собака испуг только усугубила…

– А откуда Вы про собаку знаете? Или Вам Станислав Михайлович сказал?- недоумевала она.

– Неважно. Запомни на будущее: родительские грехи на последующих поколениях всегда отражаются: на детях, внуках, правнуках.

– Это страшно, - растерянно произнесла Лариса, - Что же мне делать?

– Только любовь всё исправит и спасёт, - улыбнулась старушка, вселяя в неё уверенность, - Время само подскажет, что надо делать.

Ведунья повернулась и позвала Карпова.

Он живо откликнулся:

– Аюшки?

– Стасик, ты домой сейчас поезжай! Тебе-то тут нечего делать. Разговоры наши женские слушать не особо интересно. А, вот, завтра вечером гостей моих заберёшь.

Да, погоди-ка! – она встала из-за стола, в шкафчике нашла небольшую тёмную бутылочку, похоже, из-под «Пертуссина», принесла ему, - Вот, возьми. Да не забудь, что я тебе говорила!

– Спасибо, баба Тася! Ну, пока! – попрощался он со всеми и поехал в Москву.

Время было уже позднее, дороги были свободны. Подполковник быстро добрался домой. Правда, уже в Москве, на одном из постов ДПС его (без видимых причин) тормознули, проверили документы. Стас ничего не нарушил, скорость не превышал даже на пустой трассе, а потому был за себя спокоен. Он хмыкнул, когда лейтенант почтительно извинился и пожелал ему доброго пути. В зеркало заднего вида он заметил, что постовой сразу же набрал чей-то номер и говорит по мобильнику. С кем он говорит, Карпов не сомневался: «Не иначе, ревнивый ДПСник уже пробил номер моей машины!»

Стас зашёл в квартиру, не спеша разделся, скромно поужинал тем, что нашёл в холодильнике. Подготовился ко сну и собрался уже ложиться. Вдруг накатила непонятная тревога: чувство одиночества терзало его сердце, а на душе стало так тоскливо! Он очень хотел быть с Ирой, с детьми.

«Ну, почему она гонит меня от себя?! Ведь, именно я должен сейчас быть рядом с ней!» – не понимал он.

Не удержался, набрал её номер.

Зимина сонным голосом ответила:

– Да, слушаю!