Зимина, на автомате, наклонилась к нему, а он обхватил её рукой за шею, пригнул к своему лицу её голову, быстро и горячо зашептал ей на ухо:

– Ирочка, детка! Ты за дурака меня не держи! Думаешь, я так приложился головой, что у меня память совсем отшибло, и я совсем ничего не помню? Нет, дорогая моя, я всё отлично помню. А, особенно, пьяную рожу Антошина. Этот сучонок вздумал со мной тягаться? Это ему так не сойдёт! Он мне за всё ответит… И за это тоже! – Стас ткнув пальцем на себя, лежащего в кровати, внимательно и цепко буравил Ирину своими глазищами, изучая её реакцию. Карпов оставался самим собой!

Она похолодела и вздрогнула. А Карпов заметил в её глазах страх. Его тайные мысли подтверждались. Он продолжил:

– Ты, что думаешь, я поверю, что ты из сострадания и человеколюбия ко мне в больницу припёрлась?! Опять своего Глухарёва и этого раздолбая Антошина из дерьма вытаскиваешь?

Неожиданно зашла медсестра - проверила капельницу, спросила про жалобы. Стас на это отрицательно мотнул головой. Медсестра смущённо поспешила уйти. А Карпов, не отпуская Зимину, наоборот, крепко обхватил её рукой за плечи:

– Ирочка, солнце моё! Если хочешь, чтоб в нашем отделе были тишь да гладь - Божья благодать, не надо упрямиться. Достаточно будет одного твоего слова. Чтоб я Антошина простил и на Глухарёва зла не держал, ты выйдешь за меня замуж! Опасаешься сплетен? Не переживай, всё останется в тайне, просто поставим штамп в паспорта и всё. Даже в кадрах ничего не будет известно. Уж я об этом позабочусь, - ухмыльнулся он, посмотрел в её тёмно-вишнёаые глаза.

Стас буквально впился в её приоткрытые губы, пользуясь растерянностью Иры. Она так и осталась в полусогнутом положении, совсем не ожидая этого. А Карпов продолжал её целовать. Поцелуй был требовательный, властный, подчиняющий и, одновременно, странно волнующий. Ощущения были необычными, но вполне приятными. Его объятья были надёжными. Губы Стаса были нежными и мягкими, а проникший в рот язык разбудил в ней желание. Предательски заныл низ живота. Вопреки рассудку, Ирина сразу не смогла вырваться из объятий своего, наглеющего до невозможности, зама.

Дверь осталась приоткрытой, в неё осторожно заглянули Глухарёв с Антошиным. Они уже вернулись от Ветрова, успокоенные и вполне довольные результатом визита. И что они увидели в палате, их просто потрясло! Они ошарашенно переглянулись друг с другом.

В палату зашёл врач, оттеснив их от двери. Он поздоровался с Карповым:

– Добрый день! О, я вижу, пациент идёт на поправку?

А Карпов, натешившись беспомощностью своей начальницы, отпустил обескураженную, растерянную Ирину, и с очаровательной улыбкой сказал:

– До завтра, Ирочка! Мы ещё поговорим на эту тему. Я буду скучать!

Затем, радостно улыбаясь, поздоровался с врачом:

– Здравствуйте, доктор! Можно моя жена завтра тоже придёт?

– Конечно, можно! Ирина Сергеевна, я вижу: ваш визит больному только на пользу! – обратился он к Зиминой, без того убитой поступком и словами Карпова, густо покрасневшей от смущения.

Она как представила, что ей обо всём придётся рассказать Глухарёву. Ужас отразился в её глазах. Что сказать в своё оправдание, как объяснить? Он же не поймёт.

Ирина натянуто улыбнулась доктору, попрощалась. Сердито сверкнула глазами на Карпова, тряхнула огненно-рыжей копной волос, вышла из палаты.

В коридоре её встретили две пары изумлённых, слегка растерянных глаз:

– Ир, что это было?!- потребовал объяснений Сергей.

Поражённый Антошин смотрел на Ирину огромными, округлившимися глазищами.

Зимина не смогла бы сейчас ничего толком сформулировать: слова рассыпались на слоги и буквы:

– Глухарёв, не сейчас! Я сама в шоке!
– с трудом произнесла она, досадно отмахнувшись…

========== Часть 4 ==========

Ирина так и шла – быстро и нервно, большими шагами, громко стуча своими каблучками по гладкому каменному полу больницы. Мысли всё никак не хотели приходить в порядок, какими-то обрывками мешались друг другу и путались. Она опять тряхнула головой, чтоб привести их в порядок. Потом, уже выйдя из здания, вдыхая прохладный вечерний воздух, Ирина немного пришла в себя. Она оглянулась: за ней, едва поспевая, шли Сергей и Денис, переглядываясь и переговариваясь , что-то бурно обсуждая между собой.

Ирина остановилась у парковки. Она лихорадочно соображала: «Что сказать Серёже? Что не сказать? Как он воспримет всё?»

Потом вспомнила слова Карпова: «Даже в кадрах ничего не будет известно». Да уж, он позаботится – станется с него! Побаивалась ли она Карпова? Опасный он человек, если встать ему поперёк дороги. Но, Ира его не боялась. Опасалась, да! Но, только и всего. Ведь, пока она не знала, чего от него ждать. Этот странный шантаж с предложением - что он может значить? Непонятно и очень подозрительно! Насколько серьёзен был Стас, делая это предложение? Ой, мысли-мысли! Как вас много…