Решено. Привести девчонку в порядок, расспросить, выудить из нее все, что она знает, – и передать заботам Магистрессы. Уж та наверняка найдет для нее достойное безопасное место. А остальное не так важно. Это все равно больше, чем в похожих обстоятельствах дали ей самой.

Марори достала из своего, теперь уже заметно раздувшегося гардероба пару джинсов, майку, теплый свитер и оставила все это около двери. Девчонка появилась через пятнадцать минут - умытая и заметно посвежевшая. Если бы не обилие кровоподтеков на лице и не бритая – теперь Марори ясно видела, что волосы «болванке» наспех сбрили – голова, то гостья выглядела бы вполне неплохо. Точнее, очень даже мило. Впрочем, взгляд затравленного зверя все равно никуда не делся.

— Спасибо, - сказала гостя, переминаясь с ноги на ногу, как бы невзначай увеличивая дистанцию между собой и Сатисом. – Это мои… первые вещи.

— В чем же ты ходила все это время?

— Вот в этом. – Она стыдливо вынула из-за спины грязный сверток. – С самого первого дня, как появилась на свет. Один халат.

— И как давно ты появилась на свет?

— Сто семьдесят три дня назад, - с точностью машины ответила та.

— Но ты взрослая?

— Взрослая, - согласилась «болванка», - как и другие.

«Что ж, мне повезло хотя бы тем, что у меня было какое-никакое, но детство».

— Открой рот, - попросила гостью, прежде чем спросить, не голодна ли та.

Клыков во рту безымянной не оказалось. Марори с облегчением выдохнула. По крайней мере, не придется ломать голову над тем, где взять кровь. С оглядкой на недавние события, эрэлим совершил просто героический поступок, но вряд ли он согласится его повторить. И потом, она и так позволила себе выпить слишком много его крови. Кажется.

— Что бы ты хотела съесть? – спросила она гостью, набирая номер Ти’аля. Вот уж кто не станет задавать лишних вопросов.

— Я… мне… пожалуй…

Серафим ответил почти сразу. И действительно не стал задавать лишних вопросов, когда она попросила принести двойную порцию латте, булочек и всяких фруктов. Когда через пять минут в дверь постучали, она высунулась наружу и с благодарной улыбкой приняла из рук серафима бумажный пакет.

— У тебя все хорошо? – спросил он. В отличие от Марроу, серафим даже не пытался смотреть ей через плечо, не пытался найти повод, чтобы напроситься в гости. Он был просто искренне взволнован. – Я в курсе, что Нот облажался.

— Ничего, все в порядке. Марроу оказал мне услугу. Правда, я пока еще не представляю, какую цену он за нее затребует.

— Нот должен быть более ответственным, - пожурил приятеля Ти’аль.

— Ничего он не должен, - пожала плечами она. – Уж точно не обязан думать о том, как кормить одну проклятокровную химеру.

Ти’аль грустно улыбнулся, покачал головой в унисон каким-то своим мыслям и ушел, пожелав ей хорошего дня.

Судя по тому, с каким трепетом девчонка откусывала от сдобы и как жмурилась, когда отпивала из стаканчика, она либо жила впроголодь, либо ела что-то очень невкусное. Будто разгадав ее мысли, «болванка» пояснила:

— Меня кормили кашей и давали хлеб. Не то чтобы я была недовольна, но ничего вкуснее вот этого, - она обвела угощения взглядом, - я в жизни не ела.

«Привыкай», - чуть было не брякнула Марори, но спохватилась, что не готова вселять в девчонку ложные надежды.

— И все же у тебя должно быть какое-то имя.

— У меня его нет.

— Ох, Светлые, так придумай что-нибудь.

— Мне нравится твое имя, - с искренней улыбкой умалишенного ответила гостя. – Марори. Очень красиво.

— Это исключено.

— Тогда как бы ты хотела меня называть? – Гостья разделалась с бургером и с наслаждением впилась зубами в сочную мякоть персика. Она разве что не мурлыкала от удовольствия.

— Без понятия. Точно не возьму на себя смелость давать имя… тебе.

С ее молчаливого согласия, под пытливым надзором Сатиса, девушка поднялась, подошла к столу и взяла ту самую книгу, которую Марори отняла у эрэлима. Несколько минут увлеченно листала ее, пока с улыбкой не ткнула в какую-то страницу.

— Кенна - Та, что дарит надежду отчаянным, - сказала она, показывая пальцем на иллюстрацию.

Марори подошла ближе, посмотрела на сделанный с гравюры черно-белый снимок. Светлая, мать всех серафимов. Именно она, по легендам, была той, что примиряла Светлых и Темных в самые тяжелые моменты их противостояния. И после того, как она вместе с пятью своими братьями и сестрами отдала жизнь во имя общего блага, в мире ненадолго воцарился покой.

— Хорошо, Кенна, а теперь расскажи мне все, что знаешь.