Олег. Воистину человек-загадка. Что хочет, непонятно, но буквально проходу не даёт. Да, предсказуемость — черта не его характера.

Что ж, можно погулять. Благо, за окном тепло и солнечно. Как в мае, когда небо наливается кристальной синевой, зацветает акация, а в город приезжают первые отдыхающие. Поздняя весна — любимое время года Ракитиной.

Вторую половину дня Нина провела в прекрасном настроении. Предельно вежливо обслуживала клиентов и помогала исправить ошибки, любовалась цветами и фарфоровой куколкой (подарком Олега), ловила свирепые взгляды Кащеевой. Но не боялась. Помнила, что через месяц забудет о склочной коллеге, да и обо всём, связанном с фондом.

Раз в полчаса по внутренней связи писали сообщения о вызовах работников на беседу с проверяющими из отделения. В мыслях Ракитина молилась, чтобы до неё очередь посетить отдел кадров дошла завтра. Допрос комиссии — что может быть хуже перед свиданием. Предстоящую прогулку девушка расценивала именно как свидание. Слишком настойчиво журналист добивался встречи.

Нина отрабатывала список организаций, не представивших отчётность, когда в коридоре раздались крики. Начальник отдела автоматизации Антон Гвоздев громко материл проверки, отделение и «бакланов, у которых яйца вместо мозгов». Отборная ругань заставила Ракитину поморщиться. Где набрался подобной гадости? Наверное, у бомжей словарный запас меньше.

До конца рабочего дня оставалось пять минут.

— Что у него опять случилось? — стоя перед зеркалом, Болтова расчёсывала плохо окрашенные кудри. У корней седые, посередине цвета глубокой ржавчины, концы блёкло-коричневые — фотография Марины была достойна обложки иллюстрированного пособия «Что не надо делать с волосами».

— Печеньки закончились, — Малютин допивал холодный чай.

— Нет, — Кащеева подкрашивала ресницы, — у них бедлам в кабинете. Пришли с обеда, а всё валяется.

— У них всегда всё валяется.

— Сегодня особый случай. Кто-то сдвинул системники, вытащил ящик с личными дисками и флешками и вытряхнул на пол. Ничего не пропало, но настроение мальчикам испортило знатно. Хотят скрытые видеокамеры поставить и вычислить: чужак или кто пошутить решил?

— Давно эти лбы стали для тебя мальчиками? — съязвил Кирилл.

— С тех пор, как кое-кто увлёкся бабушками.

— По крайней мере, эта «бабушка» не транжирит на себя все деньги.

— Было бы что транжирить! Три приличных ужина, а после — сплошные отмазки!

— Ах вот оно что…

Забрав розы и подарки, Нина вышла в коридор. Дверь прикрывать не стала, пусть все слушают ссору бывших любовников. Вон, у лифта собралась толпа работников, все глазеют на «сладкую парочку» и шепчутся. Клиенты вовсе пальцами тычут. Ну, Оленьке всегда не хватало внимания, пусть упивается.

На лестнице Ракитина заметила кое-что странное. Лента на двери в закрытый после пожара коридор провисла. Болталась дугой, словно её не затянули до конца. Будто кто-то ушёл и забыл поправить. Либо оставался там…

Инспектор торопливо сбежала по ступеням. Нет, на третий этаж она шагнёт лишь под страхом смертной казни. Пускай охрана и управляющий разбираются с теми, кто нарушил запрет. С другой стороны, это могла быть комиссия. Да, конечно! Они ведь говорили, что недовольны расследованием и сами хотят изучить кабинеты. Не зря один из приезжих — технарь. Вот и смотрит. Да.

Перед входом в фонд охранник успокаивал клиентов.

— Управление работает до шести.

— Как до шести? Почему? — грузная женщина засунула руки в карманы дублёнки, — я уже в третий раз сюда прихожу! И была уверена, что вы работаете до семи! Что я, по-вашему, должна делать? Опять толкаться в пробке? Дайте пройти!

— Специалисты уже ушли.

— Всё вы врёте! Сидят, небось, и чаи гоняют. Устали бедненькие!

— Ничем не могу помочь, — сотрудник гнул свою линию, — приходите завтра.

С пункта видеокамер к охраннику поспешила подмога.

— Чтоб вам всем пусто было! Взяли привычку над людьми издеваться! — дамочка уткнулась в телефон. Полминуты ожидания вызова, и Нина пожалела Пашеньку, на которого вылились чужие обиды и ярость.

На перекрёстке стояли автомобили. Водитель чёрной иномарки нажал на клаксон, когда Нина шла через переход. Открыл окно и тоном рыночного грузчика приказал быстрее «шевелить батонами». Ракитина указала на светофор: ещё десять секунд она может идти с любой скоростью.

В сквере пахло весной. Золотились в свете фонарей кусты форзиции, раскачивались на ветру вечнозелёные магнолии. С листьев-лодочек капал вчерашний дождь и жемчужинками скатывался по травинкам. Не будь руки заняты, девушка бы собрала кристаллики и втёрла в кожу. В старых газетах Нина прочитала, что подобная вода заряжает энергией природы. Женщины в средней полосе страны умываются «живой» водой и до сорока лет не знают морщин и пигментных пятен.

Шагая по аллее, инспектор задумчиво глядела на лавочки. На какой ждёт Олег? И ждёт ли вообще… Забыл, опоздал или пошутил?