Журнал – понятно, отвлечься. Почему именно носки? Такое у меня было иррациональное чувство, что ей надо согреть ноги.

– Как ты? – Задаю я тупой вопрос, присаживаясь на краешек кресла.

– Как будто меня трактор переехал. Весь живот теперь в шрамах, страшно смотреть.

– Ну, это они свежие пока, потому и страшно. А потом они заживут и побледнеют.

– Угу. Как дети?

Я каждый день несколько раз отсылаю ей фото и видеоотчет о детях, чтобы показать, что с ними все хорошо.

– Хорошо. Левушка очень ждет тебя.

– Ангелина сильно тебя замучила?

– Нет, она ведет себя, как ангелочек. – То плачет, то не спит, то качай на ручках, то не ест, то голодная. И менять подгузники – одно удовольствие.

– Фима, я так тебе благодарна!

– Ну что ты, поправляйся. – Побыстрее поправляйся и забери своих детей.

Она смотрит на меня так, будто хочет что-то сказать и не решается.

– Что?

– Прости, что я тебя во все это втянула…

Аааа! Как мне это надоело! Она извиняется и благодарит, благодарит и извиняется! А я была любовницей ее мужа, пусть и бывшего.

– Кира! – Я взбесилась и совершенно не подумала о том, что она после операции. – Давай обозначим наши отношения! Кто ты и кто я, и что мы делаем вместе. Хочу тебе напомнить, что когда-то я встречалась с твоим мужем. Мне очень стыдно. Очень-очень стыдно. Я даже не могу нормально в глаза тебе смотреть! Это мне надо постоянно перед тобой извинятся!

Кира согнулась пополам и держится за живот. Господи, довела женщину! А у нее двое детей! У меня ее двое детей, Господи!

– Позвать доктора?

– Нет, – шумно выдыхает Кира. Она что, плачет?

Я присаживаюсь к ней рядом и пытаюсь посмотреть в лицо.

– Прости…

– Слушай! – Кира поднимает голову, и я понимаю, что она смеется. – Давай прекратим извинятся друг перед другом? У нас все фразы начинаются и заканчиваются со слова “извини”. Я думаю, хватит уже.

– А как же… я и Вадим… там…

– Ну его в жопу, к чертовой бабушке, к чертям собачьим этого Вадима. Он в своей жизни сделал только две хорошие вещи – подарил мне детей и подругу.

Детей понятно. А подругу? Подругу?

Я, что ли, подруга?

– Это я – подруга?

– А как называется человек, который бросает все свои дела и мчит по первому звонку? Бежит из ресторана и проводит ночь в роддоме? Дает свою кровь? Смотрит за детьми в ущерб своей работе? – Кто ей уже рассказал, что я уволилась?

– Как?

– Только настоящая подруга может сделать такое. Поверь мне, я в этом разбираюсь.

Так я еще и своих Маю и Катю тебе одолжила, подруга.

И я осознаю, что действительно, меня сейчас с Кирой связывает нечто большее, чем чувство вины. Она мне нравится. Как человек.

Но есть один вопрос, в котором нужно поставить точку.

– А как же Вадим?

– Забудь. И даже не вспоминай об этом. Вот как я. Он уже прошлое, надо дальше жить. Ты мне нужна как подруга. Думаешь, мы сможем дружить? Примете меня в свою компанию?

– Уже приняли. Девчонкам ты понравилась. – Надеюсь, это не последствие наркоза, а ее трезвое решение. Мысль о дружбе с ней меня греет. А еще с души упал огромный камень вины.

Знаешь, что мы потом сделали? Селфи на ее больничной койке. Я получилась с заполошными глазами, лохматая и не накрашенная. Кира после операции выглядела и то лучше. Она надела носок с на руку и изображала им какую-то зверушку.

Когда Кира снимает корону, она становится очень приятной девушкой.

На ее прикроватной тумбочке я заметила фирменный пакет из “Чего желаете?”.

– А что у тебя там? Не эклеры часом?

– Пирожки. Мая принесла. Угощайся.

– Даа? А с чем пирожки?

– Там разные. Мне первый попался с рыбой. Такая гадость, должна тебе признаться. Только Мае не говори. Она так расхваливала, что я должна была его съесть. Рыбу просто не люблю. А потом закусила вишневым.

Все правильно Мая ты сделала. Скоро Кира будет дома.

– Поцелуй за меня Левушку и Ангелину! – Говорит на прощанье Кира. И никаких тебе прости-извини-спасибо.

В приподнятом настроении перебегаю в отделение к Карине. А у нее не так весело. Пол лица перебинтовали, на месте носа намотали здоровенную фигню. А что если ее нос станет еще больше, как она с ним будет жить? Карина еле разговаривает. Ах ты, моя бедняжечка! Как же тебя так угораздило? Заметив и на ее тумбочке пакет из магазина Маи, успокаиваюсь. Все будет хорошо.

Бегу к детям, Гаврилыч уже заждался, наверное.