– Ты знаешь, что здесь есть развалины замка какого-то князя? Говорят, там очень красиво. Может, сходим?

Еще как знаю! Даже рассказывать не буду о своих приключениях. И никогда больше туда не вернусь. Я и так еле живая.

– Что-то слышала. Но у меня сил нет далеко гулять. Возьми с собой лучше Тараса, он здесь все знает.

Только в ведьмовский круг не лазьте!

Пенсионеры уехали, и мы с Максом на некоторое время становимся единственными постояльцами. Не удивительно, что мы постоянно вместе. Меня это не напрягает, мне приятно с ним общаться, только приходится постоянно себя контролировать, чтобы не портить его крылья.

Больше меня напрягают расспросы Марии, Веры и прочих о нас с Максом.

– Вы такая красивая пара!

Мы не пара.

– Он так на тебя смотрит!

Глазами. Так же, как и на тебя.

– Сразу видно, что у вас любовь!

Сразу видно, что тебе нужны очки.

А Тарас пришел устраивать мне сцену ревности. От прежней Фимы почти ничего не осталось, но этого приструнить я смогу.

– Иди домой, мальчик. К Вере, с которой у тебя будет ребенок. Оставь меня в покое. – Он опустил крылья и поплелся.

Между мной и Максом ничего нет и быть не может. Мы разные, живем в разных мирах. Он неонатолог, спасает детей, а я полуживая безработная ведьма. Он живет в столице, а я в маленьком городе, между нами пол страны. Он такой весь замечательный и точно где-то его ждет любимая. И он заслуживает самую лучшую женщину на земле, а не меня. Я уже на это все не способна.

Мы просто случайно оказались на одной усадьбе, отдохнем и разъедемся в разные стороны и даже не вспомним друг о друге в нашей обычной жизни.

Я не рассматриваю его как потенциального принца на белом коне, Того Самого Единственного Любимого. Только не для меня, у меня эта тема закрыта ровно с тех пор, как исчезли красные крылья. Поэтому он в полной безопасности, Фима ничем ему не угрожает и не может испортить его жизнь, разве что только крылья немного пощиплет.

И мне очень легко с ним. Мне не надо никем притворяться, не надо показывать себя с лучшей стороны. Я могу говорить с ним обо всем на свете. Ну, кроме того, что я вижу крылья. С ним, кажется, происходит то же самое. И он ко мне не пристает. Вот вообще. Не раздевает взглядом, не лезет целоваться, не пялится в декольте, не распускает руки. В другое время я бы даже оскорбилась – а че это он, дурак, не пристает? Я же такая красивая, сексуальная, все меня хотят. А он нет. Сейчас я ему благодарна, что он не испортил наше общение приставаниями. Дать мне ему все-равно нечего. Я пуста, как колокол. И корчится в судорогах вместо оргазма где-нибудь в здешних кустах я не желаю.

Единственная вольность, которую он себе позволяет, это случайно коснуться меня рукой. И каждый раз я чувствую сильное тепло, даже жар.

Срабатывает так званый эффект попутчика – когда незнакомые люди на некоторое время оказываются вместе, например, едут в одном купе поезда, и начинают рассказывать о себе такие вещи, что и самому не часто сознаются. Все-равно скоро вы разойдетесь в разные стороны и никогда больше не встретитесь. Можно показать себя с любой стороны, выговорится, облегчить душу и завтра все забыть.

– Так что же привело тебя сюда на самом деле? Какая настоящая причина того, что ты приехала сюда? – Спрашивает Максим, когда мы греемся у камина в моем домике. У него в комнате камина нет, меня здесь любят больше.

Если бы он не смотрел на меня так своими этими карими глазами в обрамлении черных ресниц, если бы не заглядывал мне прямо в душу, я бы и не созналась.

– Разбитое сердце и пустая душа.

– Я хочу подробностей! – Требует Макс и берет меня за руку. Меня аж будто током шандарахнуло. Как же много у него жизненных сил.

– Хорошо! – Я со смехом забираю свою руку, хватит меня шандарахать. – Только с условием, что ты мне тоже честно ответишь на этот вопрос!

– Обещаю.

И я ему все рассказала. Как меня отдали бабушке на воспитание, и я думала, что недостойна любви. Как крутила мальчиками в школе, когда моя красота расцвела. Как разбивала сердца, как разбивали мне.

Рассказать, что я не мечтаю обзавестись мужем и детьми, мне было легче, чем рассказывать о серьезных отношениях.

– Ты правда не хочешь родить ребенка? – Спокойно интересуется он. С такой интонацией можно спрашивать, что я буду на обед пиццу или пасту карбонара.

– Правда. И это не эгоизм, не ненависть к детям. Это как раз наоборот. Я считаю, что дети должны рождаться от любви, в любви и для любви. А я этого дать ребенку не смогу. Не волнуйся, вокруг меня столько детей, что я вполне могу реализовать себя помогая воспитывать уже рожденных детей.

– Ты правда так считаешь? – Серьезно спрашивает Максим опять и сжимает мне руку. Шандарахает так, что у меня сейчас из глаз искры посыплятся. Что ж ты такой волшебный?

– Да, я так считаю. Полностью в этом уверена. И поэтому у меня было столько проблем с мужчинами.