Он ждал появления Мэтью Келлера.

Он яростно боролся со сном, стараясь избежать ужасных видений, которые приходили ему во сне. Какой жуткий кошмар, это просто невыносимо!

Затем он почувствовал, что кто-то ощупывает его тело.

Агония?! Он собрался с силами и попытался отпрянуть. Хотя он вложил в это движение все оставшиеся у него силы, его непослушное тело лишь вяло дернулось, но зато у него вырвался жалобный стон. Чья-то холодная рука коснулась его лба, и чей-то голос — неужели голос Лэйни? — произнес:

— Лежи спокойно, Мэт.

Он вспомнил этот голос, когда снова очнулся после длительного забытья. На этот раз он постепенно возвращался к реальности, хотя ему по-прежнему казалось, что его окружают призраки. Он снова подумал: «Опять этот кошмар!» Но то, что казалось ему призрачным, вдруг стало приобретать реальные очертания, слишком реальные для сновидений.

Его правая нога и большая часть правой стороны тела онемели так сильно, что, казалось, напоминали замороженного поросенка. Другие части тела болели, и он ощущал в них сильную пульсацию крови. Он попытался повернуться, чтобы уменьшить боль, но почувствовал, что привязан. Он открыл глаза и увидел, что вокруг него стоят люди.

Вокруг его постели столпились Гарри Кейн, миссис Хэнкок, Лэйни и еще кто-то, кого он не знал. Среди них была высокая женщина с красными руками в белом халате. Ее лицо чем-то напоминало лица членов Экипажа. Мэту она сразу же не понравилась, потому что ему приходилось видеть людей в таком одеянии в банке органов.

— Он пришел в себя, — проговорила женщина в белом халате низким голосом. — Постарайтесь не двигаться, Келлер. Вам наложили гипс. Эти люди хотят с вами поговорить. Если вы почувствуете усталость, дайте мне знать. Я тотчас же удалю их отсюда.

— Кто вы?

Гарри Кейн сделал шаг вперед и, наклонившись к больному, сказал:

— Это твой доктор, Келлер. Как ты себя чувствуешь?

Как он себя чувствует? Всего лишь минуту назад, как ему показалось, он понял, что мотор, находившийся в ранце, не удержит его в воздухе, но было слишком поздно. Он не мог вспомнить, как падал вниз с полуторамильной высоты.

— Я умираю? — спросил он.

— Нет, вы будете жить, — ответила женщина-врач. — Вы даже не останетесь калекой. Очевидно, космический костюм смягчил удар при падении. Вы всего лишь сломали одну ногу и несколько ребер, но это заживет, если вы будете четко следовать врачебным предписаниям.

— Хорошо, — сказал Мэт. Ему все было безразлично. Может быть, ему дали наркотик? Он наконец-то понял, что лежит в кровати на спине. Его загипсованная нога поднята вверх, а туловище сдавливает легкая гипсовая повязка, которая мешает ему дышать полной грудью.

— Мне что, сделали пересадку органов?

— Сейчас это неважно, Келлер. Постарайтесь ни о чем не думать, и вы скоро поправитесь.

— А что с Полли?

— Нам не удалось найти ее.

— Она находилась в «Планке», и, очевидно, ей удалось добраться до отсека управления полетом.

— О, — воскликнула Лэйни. Она, очевидно, хотела что-то сказать, но передумала.

Гарри сказал:

— «Планк» упал в бездну.

— Да?

— Да, но ты ведь успел освободить ее?

— Я освободил ее, — сказал Мэт. — Но она была фанатичка, как, впрочем, и все вы. Я сделал для нее все что смог.

Комната снова поплыла перед его глазами, он проваливался в забытье, вновь испытывая те ощущения, которые были у него в моменты взлета корабля. Откуда-то издали до него донесся уверенный мелодичный голос женщины — члена Экипажа:

— Свидание окончено. Прошу всех выйти.

Женщина-врач проводила посетителей до двери палаты. Гарри Кейн взял ее под руку и попросил выйти вместе с ними в коридор. Там он спросил:

— Как вы думаете, когда он поправится?

— Отпустите мою руку, мистер Кейн.

Гарри отпустил, но повторил свой вопрос:

— Так когда же?

— Не беспокойтесь. Он не останется инвалидом. Уже через неделю мы наложим ему более легкий гипс для ходьбы. А через месяц уже можно будет сделать определенные выводы.

— А через сколько времени он сможет приступить к работе?

— Если повезет, через два месяца. А почему это вас так интересует, мистер Кейн?

— Это секрет.

Женщина нахмурилась:

— Что бы вы ни планировали для него, вы не должны забывать, что он мой пациент. Он не сможет ничего делать, пока я ему не разрешу.

— Ну хорошо. Только я хотел бы, чтобы вы ничего не говорили ему о пересадке органов. Ему это не понравится.

— Я ему ничего не скажу. Но эти данные записаны в анналах Госпиталя. И с этим ничего нельзя поделать.