– Я дура, – вдруг строго заявила Виера, после недолгих размышлений. – Они учуяли кровь, дура, паясничаю, как маленькая с тобой.

– Это были те самые? – спросил я, несколько виноватым голосом.

– Да, это рычащие звери, их больше, но они меньше, как я и сказала. Мурии, очень опасны, но предсказуемы.

После этих слов, она полезла вниз. Я последовал за ней. Мурии съели все, даже мясо на деревянном вертеле. Присмотрелся: да, и сам вертел порядком изрезан их острыми зубами. Они даже соскабливали слои, пропитанные соком от мяса. Вот же голодные твари! Посмотрел на тушу хекра, на первый взгляд, просто пронизана узкими дырочками. А если присмотреться, осталась лишь оболочка, внутри все выедено.

– Мы теперь без еды? – вздохнул я.

Виера достала из своей сумки пару кусочков и подмигнула с ухмылочкой…

Уже вечер. Мы сидим у тлеющего костра. Как оказалось, Виера разжигает его с помощью какого–то маленького приборчика. Говорит, главное в нем – горючее, доставшееся по наследству от их старого мира Варийи.

За день мы прошли очень много. Я скулил во все горло, но Виера меня не жалела, гнала, хохотала, целовала в лоб и снова гнала. Во время нелегкой дороги я буквально засыпал ее вопросами о животных этого леса. Их множество, но на окраинах, где мы и путешествовали, теперь практически не осталось. В глубинах живут такие чудовища, что у меня мурашки катались по телу, когда Виера о них рассказывала.

Я узнал, что хекр, которого убила Виера, был не взрослой особью, взрослые могут достигать пяти метров в длину. Также подчеркнул для себя, что мурии не видят жертву, а ориентируются по запаху, боятся воды и не охотятся ночью. Странно, но об этих животных в школе Ортар на уроках не рассказывали.

Еще Виера рассказала про опасности у крон деревьев. Там водятся агрессивные насекомые, которые охотятся стаей, как и мурии. Только те умеют летать и боятся света. Насекомые зовутся икли, размер их не более половины пальца, от одного укуса будешь болеть неделю. Укус десяти и более приводит к поражению нервной системы…

Я кушал кислые плоды, что нарвала варийка. Она смотрела на меня, в ее глазах было много вопросов, странно, но за все время она еще ни одного не задала. Ночная свежесть и прохлада бодрили. Пахло угольками.

– Зачем я тебе? – вдруг спросил я.

– Ты мой брат, не спрашивай, – резко ответила она, не сводя с меня своих выразительных и острых глаз.

– В лагере вас было несколько…

– Трое и я, – кивнула она. – Они убиты, с честью приняли смерть в борьбе…

– В борьбе за что?! – перебил возмущенно я.

– За тебя брат Сирус, – она отвечала ровным голосом, будто для нее смерти товарищей были обыденным делом.

– Не хочу, чтобы за меня кто–то умирал, – бросил я. – И не просил этого, на моей совести итак… – я осекся, ком подкатил к горлу.

Вспомнились убитые мною гвардейцы.

– Расскажи, – настояла Виера, она заметила мою горечь.

– Я убил восьмерых гвардейцев императора и старого отшельника, – ответил я.

Не хочу скрывать ничего от нее. Пусть узнает, пусть осуждает. Мне сложно все держать в себе. Может так станет легче?

Она молчала. Почесала свой рыжий затылок, посмотрела налево, направо, вниз на костер, тяжело вздохнула.

– А правда, что ты убивала учеников школы Ортар? – настороженно спросил я.

Она продолжала таращиться на тлеющие угольки.

– Да.

– И отрезала там…

– Да.

Меня передернуло, после такого ответа. В груди похолодело, мурашки зарезвились по спине. Я думал это россказни ребят, байки учеников, устрашение Берона.

– Ты жестокая, – сказал я с как можно большей укоризной в голосе.

– Зинон сделал меня такой, – проговорила Виера без нотки сожаления. – Можешь осуждать меня брат Сирус, даже побить, если станет легче, у меня свои причины и своя месть.

– Что могли сделать тебе мальчишки?!

– Замолчи! – взревела Виера и топнула ногой.

Послушно закрыл рот. В гневе она была страшна. И я действительно испугался ее.

Выкинул недоеденный фрукт в кусты. Не могу смотреть на нее. Моя ошибка, что полностью доверился монстру. Поджилки затряслись. Я начал терять контроль. Развернуться бы сейчас и уйти, куда глаза глядят! Не могу видеть это чудовище. Сжал кулаки… А может действительно ее побить?!

Встал, борясь с мыслью действительно это сделать.

– У меня была дочь, – начала вдруг она, не сводя глаз с тлеющих углей. – В два раза младше тебя, родная кровь, волосы как у меня, цвета солнца, жизнерадостная, умная. Как–то не уследила за ней, была в дозоре. У предателей варийцев был выход в лес, что вы маршем зовете. Я потеряла ее из виду, а когда нашла…

Она начала тихо плакать, но старалась давить слезы.

– Эти маленькие ублюдки… Они изнасиловали ее и изуродовали, поймали где–то детеныша мурии и запустили в нее, – прошептала варийка. – Она еще жила три дня, мучилась. Мурия ведь поест когда, ищет темноту, успокаивается, ей не надо искать еду, ее вокруг много… Я убила свою дочь, не в силах помочь, прекратила ее страдания. Ненавижу их.