Когда она наконец пришла в себя, то потянулась за ноутбуком и поднесла его к груди.

— Теперь твоя проблема решена? — Я поднял бровь.

Она откинулась на подушки и подавила улыбку.

— У меня не было проблемы...

— Конечно, не было. Какие планы на сегодня?

— Я собираюсь пойти на пробежку около семи в парк Золотые Ворота... А у тебя?

— Очень долгий холодный душ. — Я заметил, как она сдерживает смех. — Я не думаю, что слишком много народу будет в парке около семи.

— Ты пытаешься спросить, можешь ли присоединиться ко мне?

— Мне это не требуется. — Я улыбнулся. — Увидимся через несколько часов.

Клэр перестала бежать и плюхнулась на скамейку прямо на берегу озера.

— Это было удивительно. — Она тяжело дышала. — Мне нужно передохнуть минуту.

Я сел рядом с ней, наблюдая, как капли пота струились вниз по ее груди. Меня всегда удивляло, как хорошо она выглядела во всем. На ней были серые треники и светло-фиолетовая майка, но она все равно выглядела сногсшибательно.

— Могу я спросить кое-что? — Она посмотрела на меня.

— Конечно.

— Ты уверен? — Она понизила голос. — Это очень личный вопрос...

— Ты дразнишь меня? Спрашивай что хочешь.

— Почему ты чувствовал необходимость изменить информацию о своем прошлом в руководстве компании?

Ого... Не ожидал...

— Это сложно. — Я не хотел говорить об этом.

Она кивнула и посмотрела куда-то вдаль, на птиц, которые сейчас массово приземлялись вокруг озера; на небольшую группу детей, которые пытались строить замки из мокрой земли.

Она откинулась назад и начала потягивать свои мышцы, держа руки над головой и выгибая ноги.

Я вдруг понял, что в отличие от всех женщин, с которыми я встречался в прошлом, Клэр не собиралась открывать душу первой — если вообще собиралась. Она не доверяла мне, и я осознал, что на самом деле и не давал ей особых причин для этого.

— Мои родители были торговцами метамфетамином. — Я повернулся к ней лицом. — Они раньше оставляли меня и мою младшую сестру запертыми в трейлерном доме, в то время как сами шли и продавали наркотики. Всякий раз, когда они находились дома, то были либо в сильной отключке, либо орали на нас за то, что мы даже не делали.

Она скрестила ноги на скамейке и посмотрела мне в глаза. Она выглядела сочувствующей, но мне не хотелось превращать это в эмоциональную тираду. Я просто хотел предоставить ей факты и сменить тему.

— Нам довольно много пришлось стоять за себя. Мне было восемь, ей — три года. Сначала они оставляли нас всего на несколько часов, иногда на ночь. Но летом начали оставлять запертыми на несколько недель. Мы оба кричали, чтобы кто-нибудь пришел на помощь, но никто никогда не приходил…

Я вздохнул.

— Когда мне было двенадцать, я заботился о своей маленькой сестре сам и просто пытался держать нас подальше от родителей. Я старался оставаться после школы так долго, как только мог, и следил за тем, чтобы и она была в трейлере как можно меньше. Но в одну особую пятницу все мероприятия были отменены из-за шторма, поэтому нам пришлось идти домой. Когда мы добрались туда, мои родители садились в машину и сказали, что скоро вернутся. Мы вошли внутрь, как обычно, и они заперли дверь за нами. Я уложил свою сестру в кровать и собирался уже вздремнуть, но на плите загорелись все эти кастрюли и бутылки. Я пытался потушить огонь, но пламя становилось все больше и больше.

Вдруг я вспомнил, как проснулась Хэйли, ее оглушительные крики, когда она увидела пламя за моей спиной и поняла, что огонь заблокировал единственную дверь.

Я запер нас обоих в ванной, надеясь, что соседи смогут увидеть пламя, что они вызовут пожарных вовремя, чтобы вытащить нас. Но черный дым начал просачиваться под дверь, и я увидел, как металлические петли скручивались и гнулись от высокой температуры.

Я начал бросать вещи в маленькое окно, которое было выше туалета: мыльницы, бутылку с шампунем, вантуз, — пытаясь разбить его, но оно не поддавалось.

Хэйли была на грани истерики — била руками по стеклу, и я старался изо всех сил открыть это чертово окно. Через некоторое время я перестал слышать ее крики. Она потеряла сознание.

— Я не знал, что делать, поэтому просто продолжал бросать вещи в окно. У меня не было времени, чтобы остановиться и помочь ей.

— Она умерла? — Клэр выглядела опечаленной.

— Нет. — Я провел рукой по волосам. — Мне удалось открыть окно, разбив его металлическим ведром. Я взял сестру на руки и бросил ее наружу, после чего вылез сам за минуты до того, как весь трейлер взорвался... Если бы я написал об этом в своей автобиографии, это читалось бы примерно так: мои родители оставили меня и мою младшую сестру в взрывающейся нарколаборатории одних, и в конечном счете нас разделили и поселили в разных приемных семьях, в то время как родители получили длительные сроки лишения свободы. Мне бы не хотелось, чтобы мои сотрудники или конкуренты знали об этом. В наши дни люди больны на всю голову и для черного пиара могут использовать что угодно.