Обязательным знанием, за которым следили строже всего, в семье была окклюменция – умение защищать сознание. Старшее поколение Вильярдо, из которого в живых остался только один полупарализованный и слепой девяностолетний герцог Толедский, отец Марии Инессы, всю вторую мировую маггловскую войну работало в магическом сопротивлении и сделало коллективный вывод, что защита сознания – навык, совершенно необходимый для выживания. Теперь всех, кто достигал тринадцати лет, окклюменции учила сама Мария Инесса.

Все остальные знания ее чада черпали из книг, коих в многочисленных семейных библиотеках было предостаточно: когда-то Вильярдо были могущественными и богатыми, и считали своим долгом быть еще и самыми просвещенными. Теперь от былого величия остались жалкие крохи – поместья были либо разрушены, либо заложены, либо – в лучшем случае - сданы в аренду, которая давала возможность худо-бедно сводить концы с концами и выплачивать залоговые платежи. Но книги, несмотря на бедность, хранили с особой тщательностью, составляли описи, бережно восстанавливали и пользовались ими с нежностью, с которой относятся скорее к живым существам. И, книги – на то они и волшебные, отвечали взаимностью.

Любая библиотека в семье Вильярдо – будь то в доме герцога Толедского, в особняке барона де Ведья-и-Медоре, в заброшенном поместье бабушки Миранды или в квартире Диего Авилара, двоюродного племянника герцога, мгновенно откликалась на призыв, подбирая нужную литературу и подсказывая изо всех сил. Что, в свою очередь, порождало желание взаимодействовать с книгами еще больше. Поэтому ничего удивительного не было в том, что, при отсутствии элементарных знаний, например, в трансфигурации, не имея понятия об арифмантике, астрономии или истории магии, в других областях волшебники из семьи Вильярдо достигали выдающихся успехов.

Эухения и ее младший брат Эухенио знали о зельях больше, чем кто-либо другой в Испании, Максима, брат-близнец Эухении, к четырнадцати годам выучил магическую юриспруденцию на уровне министерского минимума и свободно побеждал в дискуссиях магов старше его на несколько десятков лет, Ромулу планировал волшебные дома с той же легкостью, что и не волшебные, а Эрнесто в свои двадцать семь лет считался одним из самых авторитетных колдомедиков Мадрида.

Полина Инесса, как уже упоминалось, избрала боевую магию и прорицания. В первом предмете ей удалось достичь уровня взрослой волшебницы, и она ни в чем не уступала жене Ромулу Рите, с которой периодически дралась на магических дуэлях, со вторым было хуже – ее способности проявлялись стихийно, и положиться на них не было никакой возможности. Все, что Полина Инесса изучала по прорицаниям, как то – гадание по чаинкам или на кофейной гуще, чтение судьбы в хрустальном шаре, толкования снов и прочее, казалось ей непроходимой чушью. Зато ее часто мучили неясные видения будущего, и в них было столько мрачного, что она, если и допускала то, что они сбудутся, то предпочитала никому не рассказывать. По большей части она не делилась даже с Эухенией Викторией, с которой жила в одной комнате и спала на одной кровати. Однако, несмотря на замкнутость и некоторую внутреннюю дикость Полины Инессы (она часто пряталась по углам и чуралась всякого общества), сестры были очень близки, и даже молчаливое присутствие одной давало другой ощутимую поддержку.

Вот и сейчас, когда Полина Инесса, не говоря ни слова, проскользнула в комнату, Эухения Виктория почувствовала это и приподнялась на кровати, чтобы мгновенно попасть в кольцо рук любящей сестры.

– Нет, не вставай, дорогая, - прошептала Полина Инесса, забираясь с ногами на кровать и укладываясь рядом с сестрой так, чтобы было удобно обнимать ее. Делая это, она торопливо пересказывала разговор, подслушанный внизу.

Эухения Виктория расслабилась, закрыла глаза и молчала. Голос Полины Инессы убаюкал ее, и она почти заснула, когда сестра задала ей вопрос:

Так что ты думаешь про Хуана Антонио?

А что ты думаешь? – ответила вопросом на вопрос сонная Эухения Виктория.

Ну, он классный, - улыбнулась Полина Инесса. – В детстве мне казалось, что веселее никого нет.

Ты бы выбрала мужа по этому принципу?

Полина Инесса, продолжая улыбаться, промолчала.

Вот то-то и оно, что нет, - сказала Эухения Виктория.
– Наверняка, у тебя в голове был список из сотни-другой пунктов, по которым ты выбирала Бернардо.

Она широко зевнула и открыла глаза.

Улыбка Полины Инессы стала еще шире.

Я сначала его выбрала, а потом составила список, - заверила она сестру. – Ты ведь знаешь, что он заявил, что хочет жениться на мне, еще когда ему было пять лет. А сколько пунктов в твоем списке?

В моем? – голос Эухении Виктории вдруг сел. – Мне не на что теперь претендовать, да? – она вздохнула и запрокинула голову так, что взгляд ее уперся в оборки балдахина под потолком. – Нет, я не думаю, что Хуан Антонио хотел бы на мне жениться из жалости – он же, в конце концов, не знает, что произошло на ферме, и думает, как многие другие, что мне удастся встать на ноги.

Но ты в это не веришь? – спросила Полина Инесса.

Я не знаю, во что верить, - отвечала сестра. – Я никогда по-настоящему не верила в опасность. Даже тогда, когда Инес прислала то письмо, где писала, что она меня все равно убьет. И сейчас я не могу поверить в то, что произошло. Как будто все это не со мной, как будто это дурной сон. Как будто я открою глаза, и все будет хорошо. Знаешь, как в детстве, в Фуэнтэ Сольяда, когда мы прыгали из нижних окон в озеро, и никто из нас не боялся разбиться о стену замка.